Дорога в Китеж

Рассказ растянулся на всю дорогу, и хоть Ларцев говорил только про самое основное, без подробностей, к моменту приезда на Кирочную улицу повествование еще не завершилось – очень уж много в жизни Адриана Дмитриевича было событий. Какое-то время собеседники, уже доехав до места, сидели в остановившейся карете. Ларцев говорил, Воронин завороженно слушал.

После задержания в великокняжеском парке нарушителя паспортного регламента присудили к отправке в края еще более отдаленные. До восточной Сибири арестант добрался на казенном довольствии, но за Байкалом без большого труда ушел от конвоя и растворился в тайге. «Ссылать сибиряка в Сибирь все равно что топить в воде щуку», – так выразился рассказчик.

В более отдаленные, чем Нерчинск, края – на Дальний Восток – он отправился собственным ходом, не спеша: лесами, реками. Кормился охотой, перезимовал на Амуре. Спустился к океану и несколько месяцев добывал пушнину, которой потом расплатился со шкипером американского китобоя за дорогу до Сан-Франциско.

Город был новый, разросшийся на золотой лихорадке. Но старательствовать Ларцеву не нравилось. Он еще в Сибири пробовал – нудное занятие. Адриан хотел строить железную дорогу.

Калифорния была для этого очень хорошим местом. Сначала он поработал на прокладке трассы в долине Сакраменто. Потом на «Центральной Калифорнийской линии». Начинал землекопом, быстро поднялся в десятники, потом в инженеры. Диплом на американском Западе никого не интересовал, лишь практические знания и «тафнесс», крепость характера. Знания Адриан приобретал жадно и быстро, с тафнесс у него всё тоже было в порядке.

Но грянула война между Севером и Югом. Увлекательная жизнь остановилась. «Пришлось прерваться на три с половиной года, – скупо рассказал про это скучное время Ларцев. – Я записался волонтером, чтобы война поскорее закончилась. Конечно, в федеральную армию – южане слишком мало интересовались железными дорогами. Сразу после заключения мира вернулся к настоящему делу. Как раз началось строительство Трансамериканской магистрали…»

Но Вике хотелось послушать про американскую войну.

– В списке директоров компании ты значишься как «Major Lartsev», «майор Ларцев». Неужто за три с половиной года ты выслужился из солдат в штаб-офицеры?

– Удивляться нечему. Командные должности в волонтерских полках были выборные. К концу войны я командовал батальоном. Выбрали. У нас там принято называть человека офицерским чином, даже если он уже не служит в армии. Для пущей важности. Чепуха это, не имеет значения. Вот работа на «Трансамерикэн» – это было интересно. До поры до времени, – вздохнул Адриан. – Пока строили, пока я налаживал движение и эксплуатацию. А потом, конечно, сделалось скучно. Когда ты меня разыскал, я как раз подумывал, не перебраться ли в Южную Америку. Там затевается отличная штука – дорога «Транспасифик» от Вальпараисо до Буэнос-Айреса. Денег никак не соберут. Поэтому я к вам сюда и приехал. Не пойму только, как ты меня разыскал? И главное – неужто нельзя было найти специалиста где-нибудь поближе?

– Нельзя, – сказал Воронин, поглядев на часы, и заговорил в ускоренном темпе. Жена не любила, когда опаздывали к ужину, а главное еще было не произнесено. – Про тебя я услышал от князя Хилкова. Он, как и ты, работал в Америке на железных дорогах. Изучил весь цикл, от прокладки до эксплуатации, и вернулся строить железные дороги на родине. Хилков превосходный специалист, но, увы, занят по горло – его на части рвут. Для дела, о котором я тебе писал, нужен такой же человек: с американским опытом. Чтобы умел работать и на равнине, и в горах, и с динамитом, и в окружении враждебных туземцев. Северокавказская дорога в этом смысле очень похожа на твой «Трансамерикэн». А еще важно, чтоб у этого человека не было русских «хвостов».

– Каких хвостов?