Дорога в один конец

– Странно, твое лицо мне как будто знакомо.

– Мне бы комнату, – просительно проговорил я.

После недолгой пытливой беседы, дед смилостивился.

– Ну, ладно, пошли хоромы смотреть, – заявил он, вставая.

В комнате (в моей комнате!) находились хорошо мне знакомые предметы мебели – шкаф, стол, стулья, кровать и коврик на стене. А вот моя дорожная сумка оказалась в машине. Спустя полчаса я вернулся в сад, где меня ждала все та же компания и очень мне сейчас потребный алкоголь. Я тут же опрокинул стакан и протянул его снова хозяину. Тот только ухмыльнулся и вытащил из-под стола другую бутылку.

– Выпивка, Денис, это то, единственное, что делает человеческое существо счастливым, – нравоучительно сообщил дед Егор.

– Как это, – удивился я?

– А вот так. Сижу это я, скажем так, в печали. Горе у меня, к примеру. Взял я бутылочку, подумал о бедах своих, горестях. О сложной внешнеполитической обстановке, так сказать. Подумал-подумал, да и выпил стаканчик. Пробежала водочка по пищеводу, всосалась, побежала по жилушкам. Стало мне тепло, в голове немного зазвенело. И несколько о проблемах подзабыл.

– И все, – поинтересовался я?

– Что ты, это только начало! Посидел я, посидел, да и второй стаканчик опрокинул. В голове замутнело, мозги стали легкие-легкие, как вата! И все мои проблемы..

– Под черною водой, – неожиданно запел пьяный Стас.

– Да, ну, тебя, окаянный, – махнул Кагор рукой на собутыльника, уже съехавшего с катушек. – Беды и горести, станут какими-то далекими, словно бы смотришь на них через подзорную трубу, только с другой ее стороны – с уменьшением. Тут я позову Станислава, и мы с ним выпьем по третьей.

– Ага, по третьей, – глухо донеслось из-под стола, – у меня-то первая!

– Не усугубляй! – Буркнул дед, пнув Стаса под столом. – А после четвертой мозги очистятся, от затянувшего их тумана, и ты вдруг поймешь: «Жизнь прекрасна»! Внутри тебя забегает водочка, словно младенец свежими пяточками тебя легонько потопчет изнутри, и станет тебе хорошо-хорошо! – Егор, умолк и мечтательно засмотрелся на стенку беседки.

–Ну, голова же ты, дядь Жор! – донеслось снизу.

– А вот что будет назавтра, – хмыкнул я?

– Назавтра? – Переспросил дед, постепенно возвращаясь к действительности и взглянув не меня. – Какой же ты, однако, противный, Денис! Назавтра будет похмелье. Но, не зря же говорят: «коли тебе так плохо сегодня, значит, вчера было хорошо».

Разговор в беседке тянулся еще долго. Стас очнулся и вылез из-под стола. А вот дед перебрал. И вправду Кагор. Но перед этим мы со Стасом услышали новую его теорию о внутренней сущности человека.

Вот все они передвигаются по улицам, чинно здороваются, ходят в гости, поздравляют друг друга с праздниками и днем рождения. Милейшие люди, готовые сто раз на дню повторять: «не будете ли Вы так любезны, всего Вам доброго, не соблаговолите ли выслушать!» Встретив знакомого, будут широко улыбаться, а прощаясь желать здоровья и удачи!

Но стоит им только ощутить, что они могут остаться безнаказанными, и сразу же, каждый человек быстро становиться вором, насильником, грабителем, а то и убийцей. Как говориться, не твори зла, пока тебя могут вычислить! Ведь, не зря же были созданы библейские заповеди. Да-да, те самые: не убий, не укради, не прелюбодействуй. Большинство из тех, кого ты знаешь, как добропорядочных граждан, уже завтра будут красться в темноте с пистолетом или ножом в руке, подкарауливая свою очередную жертву. Только страх возмездия и неотвратимого наказания оставляет людей в облике терпимых и толерантных членов общества…

Я не мог не согласиться с уважаемым Кагором и его глубокомысленными выводами. Наконец, я оставил деда и его вечного слушателя и собутыльника, которые взялись петь на два голоса «Врагу не сдается наш гордый Варяг!», а сам направился в библиотеку. Она даже выглядела почти, как и в прошлый раз. Только теперь носила имя Конрада фон Гётцендорфа. И сотрудница была та же!

БИБЛИОТЕКАРЬ

Красивая, необыкновенно женственная библиотекарь сказала мне только, что ее зовут не Натали, а Наталика. Наше новое знакомство оказалось как бы и не нужно. У меня создалось впечатление, что она меня помнит, но, скорее всего, как постоянного читателя.