Дорогами миров

– Станислав, – перебил меня Давид Иосифович, – я уже наслаждаюсь даже только этими родными для меня российскими именами. – А когда зазвучала музыка, он закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и восторженно замер. Через некоторое время, открыв глаза, он произнёс: – Эта музыка очень выразительна. Эти лёгкие, воздушные, без малейшего напряжения голоса́… Они ведут разговор так, что кажется, это твой полдень, твоё солнце, семья и впереди целая жизнь.

– Давид Иосифович, а хотите, я вам включу чуть более поздние песни, шестидесятых – восьмидесятых годов двадцатого века. Вы это время уже были не на Земле, но эти песни тем не менее… Я думаю, вам понравятся. Селена, включи, пожалуйста, в следующей последовательности песни: «Нежность» в исполнении Тамары Гвердцители, затем «Как молоды мы были», которую спел Александр Градский и «Есть только миг» Олега Анофриева, а я пойду помогу парням накрыть на стол.

Когда через десять минут я вернулся к нашим гостям, то увидел, что Абрам задумчиво смотрит на отца, а Давид Иосифович плачет, теребя пенсне в руках.

– Что случилось, Давид Иосифович?

– Стас, – дрожащим голосом вымолвил он. – Об этом я и не мог мечтать, это великолепно! Это голос моей страны, моей родины, моей молодости! Вы можете это всё скопировать мне на память?

– Да, конечно. Селена, скопируй всю папку «Ретро» на носитель Абрама. – Я показал на сына.

– Сделано, – тут же подтвердила искин.

– Вот, держите, – протянул мне алахарский браслет ювелир. – Я сначала хотел поторговаться, но ради этого мне ничего не жалко. Вы умеете пользоваться таким?

– Да, мне показывали.

– Всё, что есть на нём, – это ваше, и ещё… У вас есть жена?

Я удивился вопросу, но ответил:

– Да, есть.

– А у ваших коллег?

– Мы все семейные.

Он наклонился к уху сына и что-то прошептал. Тот кивнул:

– Хорошо, сейчас принесу, – тут же встал и направился к выходу.

– Ты куда? – удивился Степаныч. – А перекусить?

– Я быстро, да и не голоден, можете без меня начинать. Пока Абрам отсутствовал, мы сели за импровизированный столик. Проводник откуда-то из своих закромов принёс бутылочку армянского коньяка и пару бутылок шампанского «Абрау-Дюрсо».

– Давид Иосифович, это, конечно, тоже не крымское шампанское, но ничуть не хуже. Это от нас вам небольшой презент.

– Сергей Степанович, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь! Я помню этот завод, там раньше было имение, принадлежащее царской семье. А потом князь Лев Сергеевич Голицын, выдающийся русский винодел, построил подвал на десять тысяч вёдер вина. Господа! – всё таким же дрожащим от переизбытка эмоций голосом провозгласил ювелир. – Сегодня просто какой-то волшебный день! Я очень рад приветствовать вас в нашем краю, и… если вдруг я чем-то могу вам помочь… обращайтесь!

Степаныч на правах командира нашей экспедиции сказал:

– Коньячных бокалов у нас нет, так что прошу прощения, – и разлил всем по пятьдесят. Подняв стаканы, мы соединили их под его тост: – За дружбу!

Уплетая нехитрую закуску, мы принялись опять расспрашивать Давида Иосифовича, как он привыкал к здешней жизни и почему, позже, уже зная о наличии порталов на Землю, так и не вернулся на родину.