Дорогами Пустоши

– А что еще? Только не говори, что это неприлично. Мы наедине, и никто не видит. А кто захочет, придумает вещи похуже.

Бенита отошла, оправляя платье и парик. Зеркало отразило миловидную особу с поджатыми губами. Все-таки надо было добавить румян – с такими темными волосами она выглядит слишком бледной.

– Если нельзя пощупать, то можно будет попробовать? – спросила она все тем же недовольным тоном, подглядывая в зеркало за напарником.

Кажется, она опять ляпнула что-то не то, потому что Квон сначала удивленно уставился на нее, а затем неожиданно рассмеялся.

– Я имела в виду артефакт. – Бенита с досадой сообразила, что именно вызвало его смех.

– Так интересно ощутить себя мужчиной? – отсмеявшись, спросил напарник.

– Да! Очень интересно! – твердо сказала Бенита, и Квон удивленно поднял брови. Он явно ожидал услышать отказ.

– Тогда попробуешь вечером, когда вернемся в общежитие. – Квон не стал идти на попятную, раз предложил сам. – А пока не будем задерживаться. Мы не настолько почетные гости, чтобы заставлять нас ждать.

Глава 5

Как и предполагал Соргес, дом на аллее Тополей выглядел весьма презентабельно: особняк в три этажа с верандой, собственным садом и рядом паромобилей, от устаревших экипажей до новейших моделей, оставленных у чугунного заборчика. У входа навытяжку стоял лакей и встречал богато разодетую пару в украшенных драгоценными камнями масках. Соргес ожидал, что после бриллиантов и атласа их скромный вид не придется ему по вкусу, но лакей с той же профессиональной улыбкой отворил дверь, стоило мужчине показать приглашение. Он же попросил оставить опасные артефакты и оружие – входить с ними в дом было нельзя.

Соргес не знал, из чего сделаны браслеты Бениты, но лакей, поводив над ними артефактом, определяющим магию, посчитал их за обычное украшение. На часы же и вовсе не обратил внимания. В последнем Соргес не сомневался – меняющий внешность артефакт специально настраивали так, чтобы он не фонил магией.

Но оказаться внутри было наименьшей из проблем. Гости в масках и нарядных костюмах явно не жаждали раскрывать свои личности. Нет, кого-то менталист определенно узнал: например, черноволосый мужчина в инкрустированной сапфирами маске – граф Мидийский, младший сын министра просвещения, а вон та дама в маске орла – тьенна Рейтон, известная меценатка. А еще Соргес был уверен, что видел Фардеса, уважаемого мага из гильдии, в костюме чумного доктора – узнал его не столько по внешности, сколько по эмоциональному фону. Такое сочетание высокомерия и презрения сложно было повторить.

Бенита придерживала напарника под локоть и тоже разглядывала окружающих, благо образ легкомысленной дворянки позволял крутить хорошенькой головой направо и налево. Ее нетерпение передалось и детективу, и впервые за долгое время менталист позволил своему чутью работать без ограничений. Чужие эмоции – такие многообразные, что неподготовленный маг запросто мог сойти с ума, – ударили по нему, перемешиваясь с собственными ощущениями и сбивая с толку. Зависть, похоть, неуверенность, интерес – коктейль чувств бурлил вокруг, и стоило немалых усилий убедить себя, что это чужое. Соргес постарался абстрагироваться от них, сосредоточившись на девичьей руке на своем локте, и спустя какое-то время поймал себя на том, что наслаждается чистым любопытством и энтузиазмом Бениты.

Это было неправильно и притягательно одновременно. Напарница должна вызывать дружеские чувства, уважение, гордость, но никак не желание обнять, уткнуться носом в шею и оставить на этой самой шее легкие поцелуи. Вот только стыдливо бежать от собственного, вполне нормального мужского желания глупо. Как ни крути, а сегодня Бениту, красивую молодую женщину, раздающую лукавые улыбки, было гораздо сложнее воспринимать как напарницу.

– Я провожу тебя в зал, там развлекайся сама, – предупредил Соргес, радуясь, что в отличие от него девушка ментальной магией не владеет. Определенно стоит поторопиться и завязать разговор с прислугой, чтобы отвлечься.

Хозяина вечера Соргес вычислил сразу, можно было не уточнять – кто бы еще додумался надеть маску грифона, символизирующую королевскую власть? Зато вышивка на платке Петри обрела смысл – если кто-то считал себя равным королю, то и символ раздавал соответствующий. Увидев Грифона, в первый момент Соргес едва не споткнулся, таким опрометчивым показалось решение неизвестного выделиться среди толпы. Хотя то, с каким уважением и где-то подобострастием относились к нему окружающие, показывало, что он пользуется несомненным авторитетом.

Когда напарники подошли представиться и поблагодарить за приглашение, разговоры стихли, а хозяин вечера отставил бокал и окинул их долгим внимательным взглядом.