Дорогами тысячелетий (сборник)

Яков Слащов

«Зритель без власти»

«Белые пятна» истории, несмотря на то, что их становится как будто меньше, по-прежнему привлекают самое пристальное внимание исследователей и просто граждан страны. Мы все еще так мало знаем о себе! Новые знания расширяют историческую память, помогают глубже осмыслить законы общественного развития.

Предлагаемые читателю отрывки из двух глав («Катастрофа» и «На чужбине») изданной в Константинополе в 1921 году книги «Требую суда общества и гласности. (Оборона и сдача Крыма)» принадлежат перу одного из видных военачальников белого движения генерала Я. Слащова.

Он родился в 1885 году в Петербурге. Окончил Павловское военное училище и Николаевскую военную академию. Участник первой мировой войны, командующий лейб-гвардии Московским полком. С января 1918 года— в Добровольческой армии, занимал должности от начальника штаба дивизии до командира армейского корпуса включительно. После разгрома деникинской армии, в январе — апреле 1920 года, обороняя белый Крым, успешно противодействовал частям 13-й Красной армии, что позволило Врангелю сформировать в Крыму так называемую Русскую армию и отсрочило падение последней цитадели белого движения почти на год.

Видя, и не без оснований, в нем опасного соперника, Врангель воспользовался неудачей 2-го армейского корпуса под Каховкой и отстранил Слащова от должности, но, зная о его большом авторитете в белых военных и общественных кругах, отметил заслуги в обороне Крыма в особом приказе, который заканчивается словами: «…дорогому сердцу русских воинов Слащову именоваться впредь — Слащов-Крымский».

После эвакуации врангелевских войск в Турцию Слащов выступил в печати против Врангеля, за что был уволен «от службы, без права ношения мундира». Осенью 1921 года с разрешения Советского правительства с группой офицеров вернулся в Советскую Россию.

Что касается его отношения к большевикам и сочувствующим им, то до отъезда в эмиграцию Слащов ничем не отличался от большинства белых генералов, на его совести немало человеческих жертв. И тем не менее, когда в ВЧК попали сведения о его желании вернуться на Родину, в Москве сочли нужным начать переговоры. Там отлично знали, какие «лавры» стяжал себе этот белый генерал, но интересы государства требовали дальновидной политики: его возвращение давало возможность воздействовать на почти стотысячную военную эмиграцию.