Дороги авантюристов, или Загадочная яхта лорда Гленарвана

Насчет хищников Паганель тоже сказал нечто странное: нет их, дескать, в Австралии. Соврал. Сумчатый лев давно вымер, сумчатый волк заканчивал вымирать и сохранился лишь в Тасмании, встреча с ним не грозила. Но другие хищники сохранились, хоть и не отличались многообразием видов. Крокодилы, например. Узкорылый австралийский крокодил для человека опасен не более, чем южноамериканский кайман, — но ведь во вселенной Жюля Верна кайманы страшные кровожадные хищники, так и норовящие закусить человечиной! К тому же в Австралии обитают крокодилы другого вида, гребнистые, куда более крупные, — и вот они-то реально опасны, человеческих жертв на их счету немало.

Нам могут возразить, что крокодилы водятся лишь на севере Австралии, отряд Гленарвана не мог с ними встретиться. Но географ-то говорил за весь континент: в Австралии хищников нет! К тому же мы помним, как в романах Жюля Верна хищники легко и просто покидают привычные ареалы, чтобы добавить драматизма в сюжет: то стая кондоров перелетит через Атлантику и обнаружится в Африке, то волки пампы совершат рейд в несколько сотен миль, чтобы поживиться мясом Гленарвана и его спутников.

Кстати, австралийские одичавшие собаки динго своими ТТХ ничем не уступают волкам пампы, обитают по всему континенту и для охоты собираются в стаи не только в буйных фантазиях Жюля Верна. Паганель позабыл об этих хищниках? Да ладно, с его-то безупречной памятью... Не позабыл. Преднамеренно умолчал.

Даже сумчатые куницы, если собрать их по жюль-верновскому обыкновению в стаю, могли представлять изрядную опасность, особенно самый известный и крупный их вид — сумчатый дьявол. Дьяволы весят вдвое меньше, чем динго или волки пампы, зато пасть имеют тем на зависть, громадную, с очень мощными челюстными мышцами. Такой укусит так уж укусит. Но и о сумчатых дьяволах Паганель словно бы позабыл. Нету, дескать, в Австралии хищников, дорогой лорд, так что поехали, нечего сомневаться.

Уговорил, уболтал: решили ехать, и Мэри с леди Элен с собой взять. О том, чтобы к отряду присоединился Джон Манглс, хитрый географ не сказал ни слова. Понимал, что если в сухопутной экспедиции будет Мэри, то влюбленный капитан костьми ляжет, но убедит работодателя в необходимости своего участия в путешествии. Так и вышло, Джон Манглс сошел на берег, командовать яхтой остался Том Остин.

Жюль Верн пишет, что процитированный разговор Паганеля и Гленарвана состоялся 20 декабря, т.е. в день высадки у фермы О'Мура. Очевидно, датировка сбилась (Жюль Верн зачастую нетверд в датах). Свой план Паганель огласил не сразу, — на следующий день, 21 декабря. Сначала он приватно (вернее, на пару с майором) побеседовал с Айртоном. Потом, уже в одиночку, пообщался с Падди О'Муром. Эти беседы мы очень скоро попробуем реконструировать, а пока отметим другой момент.

Когда яхта подплывала к австралийским берегам, почти все были настолько уверены, что скоро обнаружат капитана Гранта, что загодя подготовили для него каюту, и две койки в кубрике для его матросов.

В каюте номер шесть, изначально отведенной для Гранта, жил теперь Паганель. Пришлось потесниться: мистер и миссис Олбинет съехались вместе, освободившуюся каюту взяла под опеку Мэри, создавая там для отца уют и комфорт.

Однако семейное счастье (или то, что со стороны выглядело семейным счастьем) четы Олбинетов долго не длилось. Едва прибыв в Австралию, Олбинета отправили на берег, включив в состав сухопутной экспедиции. Миссис Олбинет осталась на судне.

Мистер Олбинет, честно говоря, был разлуке с супругой только рад.

Ему смертельно надоело спать на жестком полу каюты.

 

Реконструкция № 2. Револьвер майора Мак-Наббса и черная тетрадь Падди О'Мура

Яхта «Дункан», каюта номер шесть, 20 декабря 1864 года, середина дня

 

Айртон почти год готовился к этому разговору, и все же оказался не совсем готов. Он никак не ждал такого начала... Беседа началась с того, что в руке майора очутился громадный револьвер со взведенным курком. Восьмидюймовый ствол был направлен бывшему боцману в грудь.

— Вы знаете, что это такое, Айртон? — поинтересовался майор совершенно нейтральным тоном, словно спрашивал, не знает ли собеседник, который час.

— Полагаю, это револьвер, господин майор, — произнес Айртон, постаравшись, чтобы голос его прозвучал столь же спокойно. Кажется, получилось.

— Совершенно верно. Это прекрасное оружие, меткое и с сильным боем. Его пули проделывают в человеке отверстия, в которые можно просунуть кулак. Но есть один недостаток у этого замечательного револьвера. Он опасен при неосторожном обращении. Если невзведенный курок ударится обо что-то... например, об пол... например, упав со стола при корабельной качке... Тогда происходит случайный выстрел, который может ранить человека, или даже убить наповал.

Майор замолчал, словно ждал, как прокомментирует собеседник эту неприятную особенность револьверов Кольта.