Дороги, которые нас выбирают

– Что ж вы убегаете? – крикнул он. – Не вежливо отказываться от приглашения на светский ужин! Тем более если вы приглашены на него в качестве основного блюда!

– Не стой, – Татьяна толкнула Егора. – Бежим.

8

Коридор сменился просторным помещением со стеллажами, забитыми продуктами. Их преследователь исчез.

– Куда он делся? Мне казалось, он идет за нами.

– Ох, не к добру все это. Вероятно, он свернул в один из тех узких проходов, что попадались нам по пути.

Пройдя вдоль огромных морозильных камер, мимо гигантской тележки, заваленной кусками мороженого мяса, они вышли на пустую кухню.

На разделочных столах стояли готовые блюда – большей частью мясные, – подносы с фужерами и закусками. В углу громоздились картонные коробки с пустыми бутылками из-под шампанского.

– Напоминает подвал ресторана.

– Тихо, – она дернула его за рукав. – Слышишь?

Егор различил тихий звон посуды и монотонный гул голосов десятков, а может сотен людей.

– Люди! Черт побери! Там люди! Мы спасены!

Он толкнул дверь, из-за которой доносились голоса и замер. Девушка уткнулась в его спину.

9

Мужчины в черных клубных костюмах и женщины в черных платьях сидели за овальными столами, меж которых сновали официанты, разносившие бокалы, наполненные игристым вином. За каждым столиком сидело по несколько человек. Большей частью это были пары преклонного возраста, но во всех чувствовалась та холеность, которую могли обеспечить только очень большие деньги. Гости возбужденно переговаривались и выжидающе поглядывали на возвышающуюся впереди сцену, у края которой торчала сиротливая микрофонная стойка.

У дальнего угла нашелся пустующий стол. Как и остальные он был изящно сервирован. В центре стояла вычурная лампа с бежевым тканевым плафоном. Табличка, прислоненная к лампе, извещала, что это место зарезервировано для неких важных персон. Из углублений в резных изогнутых ножках стульев, стоящих вокруг стола, за ними следили головы грифонов. Трехглавые орлы, вышитые золотой нитью на черных спинках, хищно раскрыли рты и высунули раздвоенные языки.

Егор и Татьяна осторожно присели на стулья, готовые подняться и бежать, как только на них обратят внимание. Но окружающие, похоже, были полностью поглощены созерцанием сцены, переговорами друг с другом и смакованием шампанского.

Свет, заливающий помещение, стал меркнуть, как в кинозале перед началом сеанса; раздались жидкие хлопки.

Через два столика от себя Егор заметил человека с двухдневной щетиной, который показался ему смутно знакомым. Он шептался со спутницей в длинном черном платье без рукавов. В отличие от большинства гостей этим двоим не было далеко за пятьдесят. Лицо мужчины лишь чуть тронули морщины, а женщины лишь чуть разгладили инъекции ботулотоксина.

Неожиданно зал взорвался овациями. На сцену вышла молодая женщина. Подойдя к микрофону, она подняла руку в знакомом всем жесте приветствия и аплодисменты тут же оборвались.

– Приветствую вас, господа! – произнесла она и от ее усиленного колонками голоса завибрировали пустые фужеры, стоявшие на столах гостей.

Егор подался вперед, вглядываясь в ее лицо и астеничную фигуру.

Женщина была одета в короткое красное платье, подчеркивающее стройность и длину ног. Егор мог поклясться, что совсем недавно на ней была вытянутая футболка со странным принтом, на котором то ли змей, то ли слизень обвивал могилы и черепа.

– Что здесь происходит, – прошептал он.

– Да, – согласилась Татьяна. – Жуткое сборище.

– Я о другом. Клянусь тебе. Не больше часа назад я разговаривал с ней в метро.

– Ты о чем? Ты с ней знаком?

– Нет. Она подсела ко мне и заговорила загадками. Что-то о том, что в мире нет предопределенного пути. И вот она здесь. Ты не находишь, что это чертовски странно.

– Не нахожу. Уж извини. Мясник, разделывающий у меня на глазах Серегу – вот это странно.

Она сказала это чуть громче, чем следовало. Ее голос отчетливо прозвучал в установившейся на краткий миг тишине, и Егор подумал, что вот сейчас то точно все обернуться в их сторону. Он даже привстал, ухватившись за край стола, но женщина продолжила говорить, и зал заполнился ее голосом.

– Прошел ровно год с тех пор, как мы собирались с вами в последний раз. Тяжелый год, полный тревог и переживаний, по поводу нашего общего будущего, по поводу того прекрасного нового мира, который мы приближаем с вашей помощью. Не буду рассказывать то, что вам всем и так хорошо известно, о том через какие тернии нам приходилось идти, как мы были вынуждены прятать и скрывать нашу светлую цель, оберегать ее от лишних глаз. Но прошел год и вот мы стали еще чуть ближе к вечности.

Только один человек посмотрел на них – тот мужчина, который выглядел несколько моложе большинства остальных гостей и показался Егору смутно знакомым.

Их взгляды встретились и мужчина, ухмыльнувшись, наставил на Егора палец, делая вид, что стреляет из пистолета.

– Я тебя вижу, – произнес он одними губами, и сердце Егора опустилось в живот, а страх сжал мошонку ледяной хваткой.

Это был тот самый полицейский, что вышел из служебного помещения на станции «Щелковская».