Дороги среди звезд

Да и в остальном всё шло весьма неплохо. Мы развивались, население росло, жизнь не стояла на месте. Но не бывает в ней бочек мёда без ложек дёгтя: как только закончилась война с глуфами, в Лиге начались нездоровые шевеления. Пока что им, к счастью, было не до нас, шла делёжка куда более вкусных кусков между государствами-членами. Но больше всего меня напрягало другое. Долохов начал прощупывать почву по поводу иммиграции. Это было очень тревожным признаком. Одно дело, когда его с трудом терпели в разведке Славянского союза, но давали работать, другое, если он интересуется такими материями. Это означало, что дело идёт к жёсткой централизации власти и неизвестно, удастся ли с ней найти компромисс или придётся банально рвать когти. При этом второй вариант вероятнее, раз Пётр уже подстилает соломку в месте, куда может упасть. Только вот вопрос, что со всем этим делать, если полыхнёт? Укрывательство диссидентов может стать дополнительным раздражителем в отношениях с Лигой, как минимум со Славянским союзом. Да и те же англосаксы вряд ли останутся в стороне, бывших разведчиков не бывает. Долохов знает очень много такого, что хотелось бы выяснить джентльменам.

Глава 15

А на эмблеме скалит Зверь клыки,

И кованый сапог вздымает пыль.

По бёдрам хлопают тяжёлые штыки, —

И Кот живёт всем бедам вопреки.

Марш бойцовых котов

Я сидел в медитативной позе на полу десантного отсека БТРа и ровно дышал, абстрагировавшись от ощущений собственного тела и сосредоточившись на других, которые шли ко мне по тонкой псионической нити. Запах прелой листвы, жужжание насекомых, мягкий мох под лапами, буйство оттенков зелёного вокруг с редкими вкраплениями красного. Кот обходил периметр нашего лагеря, осматривая лес, пытаясь учуять любых животных или какое-то изменение в окружающей местности, а также контролируя состояние часовых. Обоняние и слух животного были чудовищно остры, тысячи запахов щекотали нос, уши улавливали сердцебиение ближайшего часового, оно было ровным и спокойным, но чётко сигнализировало, что солдат бодрствует, а не спит. Вдруг глаза выхватили необычный нарост на дереве, который немного не вписывался в его природу. Я мог допустить ошибку, но не зверь, который родился в этом мире. Ноздри втянули воздух, чувствуя странный запах, характерный не для природы, а для прямоходящих существ, пока ещё небольшие шипы на спине вздыбились, а клыки оскалились. Инстинктивная реакция на опасность. Мои губы в БТРе разомкнулись, и я произнёс:

— Квадрат три, датчик движения на ветвистом каликосе на уровне колен, замаскирован под естественный нарост коры.

— Хорошо, это был последний. Возвращай его, — донеслось до моих ушей.

В этот момент кот сделал дугу вокруг датчика и бесшумно побежал на мягких лапах к лагерю. Часовые его пропустили, а я, открыв глаза, отпустил контроль и нажал на кнопку, открывающую аппарель десантного отсека. Через несколько секунд в меня влетел кошак, успевший вымахать до размеров взрослой овчарки. Зверь почти сбил меня из сидячего положения на пол и лизнул лицо.

— Ну хорош, Яшка, — отпихнул я от себя животное, потрепав его по холке и почесав за ухом. Раздалось мурчание. Даже сейчас, пока он рос, звуки были довольно громкими. У взрослого, наверно, будет как у заправского трактора.

— Удивительные животные, — проговорил с доброй усмешкой, прячущейся за пышными усами, дед Трифон, который сидел рядом. Его мне порекомендовал Сергий, как специалиста по псионическому контролю животных. Разлёгшийся рядом с ним Клык по-кошачьи лениво потянулся и раскрыл пасть в зевке. Размерами питомец Трифона превосходил моего из-за возраста и был одним из первых прирученных кошаков.

— Трудно с этим спорить, — хмыкнул я, а потом включил рацию: — Лейтенант, пусть люди собирают оборудование, мы закончили здесь.

— Есть, — донеслось в ответ.