Дороги, ведущие в Эдем

— Это шесть часов езды, — продолжала Юнис, — а ты, коли подумала, что я позволю этому недомерку сесть за руль моего почти новехонького «шевроле» образца тридцать четвертого года и съездить хотя бы до нужника и обратно, в самом деле с дуба рухнула.

Немудрено, что после такой тирады Мардж расплакалась.

— Успокойся, родная, — говорю ей, — в свое время мне довелось и «кадиллаками» править.

— Ох, батюшки мои, — фыркнула Юнис.

— Ага, — подтвердил я.

— Да если ему в этой жизни довелось править чем-нибудь, кроме сохи, то я сожру десяток сусликов, зажаренных в скипидаре! — взвилась Юнис.

— Я не позволю вам так обращаться с моим мужем, — вступилась Мардж. — Ты бредишь, тетушка! С чего ты взяла, что я подобрала какого-то проходимца из проходного двора?

— Правда глаза колет, — фыркнула Юнис.

— И нечего перед нами дурочку ломать! — заверещала Оливия-Энн таким голосом, что я даже подумал, будто это не тетка блажит, а осел в соседнем дворе зазывает ослицу на случку.

— Знаешь ли, мы не вчера на свет родились, — затарахтела Юнис.

На что Мардж им отвечает:

— Да как вы не понимаете: я обручена с этим человеком, пока смерть не разлучит нас, три с половиной месяца назад, по закону, и соединил нас не кто-нибудь, а уполномоченный мировой судья. Кто угодно это подтвердит. А вдобавок, тетушка Юнис, мой муж не раб, он белый человек, и ему стукнуло шестнадцать. Более того, Джордж Фар Сильвестер не одобрит, что его отца третируют этаким манером.

Джордж Фар Сильвестер — имя нашего будущего наследника. Неслабо, да? Только вот с учетом всего, что происходит, мне сейчас не до этого.

— Но как у девчонки может быть ребенок от девчонки? — вопрошает Оливия-Энн, чтобы еще сильней уязвить мое мужское достоинство. — Это что-то новенькое.

— Ладно, хватит, — отрезала Юнис. — Про кино в Финиксе забудь.

— Так ведь там Джуди Гарленд[5] играет, — всхлипнула Мардж.

— Не переживай, родная, — говорю ей, — я определенно видел эту картину в Мобиле лет десять назад.

— Врет и не краснеет! — вскинулась Оливия-Энн. — Мерзавец. Десять лет назад Джуди еще в кино не снималась.

За свои пятьдесят два года Оливия-Энн не посмотрела ни единой кинокартины (она нипочем не признается, сколько ей лет, однако я навел справки в Монтгомери[6], где в капитолии штата охотно предоставили все интересующие меня сведения), но зато выписывает восемь киноальманахов. Если верить почтмейстерше Делэнси, никакая другая корреспонденция (бесплатные каталоги не в счет) на этот адрес вообще не приходит. Вдобавок я заметил у тетки нездоровое увлечение Гэри Купером[7]: сундук и два чемодана, набитых его фотографиями, говорят сами за себя.

В общем, встали мы из-за стола, а Юнис, доковыляв до окна и взглянув на персидскую сирень, говорит:

— Птицы устраиваются на ночлег — пора и нам на боковую. Ты, Мардж, ложись у себя в комнате, а для этого джентльмена мы раскладушку поставили на задней веранде.

Не меньше минуты ушло на то, чтобы переварить слова этой старой грымзы.

— А что, осмелюсь спросить, мешает мне лечь с законной женой? — начал было я.

Как тетки разорались!

У Мардж — тут же истерика:

— Хватит, хватит, хватит! Я так не могу. Ступай, пупсик, ступай и ложись, где они говорят. А завтра посмотрим…

— Готова побиться об заклад, девочка наша не такая уж и дура, — заключила Юнис.

— Бедняжка, — засюсюкала Оливия-Энн, обняла Мардж за талию и прижала к себе, — бедняжечка, такая юная, такая невинная. Пойдем и хорошенько выплачемся на груди у Оливии-Энн.

Май, июнь, июль и большую часть августа я ютился и жарился на этой проклятой задней веранде, без полога, без навеса. А Мардж — она даже и рта не раскрыла, чтоб за меня вступиться, ни разу! В этом районе Алабамы достаточно болотистая местность и полно комаров, да таких, что и буйвола сожрут, если тот на миг утратит бдительность; добавьте к этому опасных летающих тараканов и стада огромных крыс: запряги таких в телегу — они ее до Африки допрут. Эх, кабы не малыш Джордж, я б уже давным-давно сделал ноги по пыльной дороге. Заметьте: с самого первого вечера я и пяти секунд не провел наедине с Мардж. Не одна старуха, так другая постоянно таскается за ней как пришитая, а на той неделе они чуть с ума не сошли от злости, когда Мардж заперлась у себя в спальне, а меня не могли доискаться. На самом деле я всего-навсего наблюдал, как негры прессуют хлопок в тюки, но потом нарочно дал понять Юнис, что мы с Мардж кое-что себе позволили. И после этого случая они подрядили надзирать за нами еще и Блюбелл.

И за все это время — ни цента на сигареты.

Юнис изо дня в день проедает мне плешь разговорами о работе.

— Почему бы, — вопрошает, — этому мелкому безбожнику не найти себе честный заработок?

Как вы уже могли заметить, она никогда не обращается ко мне напрямую, даже когда я оказываюсь наедине с ее величеством.

— Родись это ходячее недоразумение мужчиной, оно бы попыталось самостоятельно прокормить нашу девочку, а не набивало бы себе брюхо чужими припасами.