Дороги выбора (СИ)

Когда наступил вечер, к нам постучал Семен и предложил поужинать. Целитель внимательно расспрашивал маму о болезни и обещал помочь.

Вспомнив просьбу Федора Ильича, я предупредила, что забегу к нему за корзиной и выскочила во двор. Дом старца находился недалеко от нас, и я дошла довольно быстро, но открывая калитку, почувствовала резкую ноющую боль внизу живота.

— Вот и время пришло, девочка, — вышел мне навстречу Федор Ильич.

— Какое время? — растерялась я.

— Идти домой…

Рита

Зоя крутилась на месте, время от времени подбегала к окну и вновь возвращалась.

— Думаешь, она уйдет? — наконец, не выдержала она.

— Думаю — да.

— И ты так спокойно об этом говоришь!

— Зоя. Она уже взрослая. У нее своя жизнь и желания. В конце концов, своя семья.

— Но если она уйдет, дядя Гриша расстроится…

— Ты уж определись, что тебя больше волнует. Киани или дядя Гриша.

— Все!

— Так не бывает.

— Но я хочу!

— Зой, скажи, тебе здесь нравится?

— Да, — настороженно покосилась на меня девчушка.

— А представь, что твоя бабушка сказала, что она будет скучать по тебе, и никуда бы не отпустила.

— Но она отпустила.

— А ты представь.

— Не хочу!

— Ты эгоистка. Своим упрямством ты в этой истории выступаешь в роли бабушки, которая не хочет отпускать дорогого ей человека в хорошее место.

— Я хорошая!

— Нет. Ты слушаешь дядю Гришу и расстраиваешь Киани. Я видела, как она переживала из-за тебя и плакала.

— Плакала? — Зоя растерялась.

— Да, плакала. Киани всегда к нам относилась хорошо, а ты ее расстроила, а она ребеночка ждет. Ей нельзя расстраиваться.

— Но дядя Гриша сказал, что она могла бы многому нас научить… И она светлая, теплая…

— А я?

— Ты?

— Да, я? Я больше не ношу черный цвет, я всегда рядом. Я помогаю тебе учить буквы и писать. А получается, все равно хуже Киани?

— Нет, нет! Что ты! Ты хорошая, ты лучше всех!

— Что ж хорошо. Я рада. Всегда хотела, чтобы у меня была сестренка.

— И я, но дядя Гриша расстроится.

— А дядя Семен нет, а еще дядя Семен так же умеет управлять своими способностями, Киани его учила. И нас бы могла научить, если бы ты не капризничала. А еще Федор Ильич тоже много чего умеет.

— А ты откуда про Федора Ильича знаешь?

— Видела.

Неожиданно Зоя напряглась и, подскочив, бросилась к окну. Я хотела было спросить, в чем дело, как почувствовала это. Странное ощущение, что мир вокруг нас накрыло чем-то большим. Оно не было злым, но и дружелюбным я бы его тоже не назвала.

— Это к дяде Грише, пришли! — воскликнула Зоя и рванула на улицу.

— Ты куда, ужинать скоро, — окликнула Зою бабушка Степанида.

— Мы скоро придем, — успокоила я нашу хозяюшку и рванула за девочкой.

Зоя не ходила прямыми дорогами, вечно рвалась по огородам, окольным тропинкам. Вот и сейчас вместо того, чтобы войти с центрального входа в дом дяди Гриши, пробежала через задний двор и, встав ногами на скамеечку под окнами, заглянула внутрь. Не успела я ее отчитать, что подглядывать не хорошо, как из открытого окна раздались мужские голоса.

Мы с Зоей, присели и, затаив дыхание, стали вслушиваться в разговор.

Я точно поняла, что к дяде Грише пришел гость, и он явно в плохом настроении.

— Я пришел забрать ее.

— Я вижу, но она еще разговаривает с матерью, — недовольно проговорил дядя Гриша.

— Я подожду. В отличие от тебя у меня нет иллюзий по поводу ее решения.

— Уверен? Она всегда хотела быть хорошей дочерью.

— Уверен. Истинная тоже знает, какую дочь воспитала.

Мужчины замолчали. Я услышала шум шагов, после кто-то отодвинул стул и сел. Стул жалобно заскрипел под тяжестью тела.

— Хватит ее мучить! Ты хоть понимаешь, что каждую ее слезу Она переживает стократно.

— Не дави на меня. Я потеряю больше, если она уйдет. На Миоле ей бывало и похуже.

— Да, бывало и, несмотря на это, она до сих пор рвется туда, и ты ее не остановишь.

— Посмотрим. Мне всего лишь стоит задержать ее до момента рождения ребенка, и он навсегда будет привязан к этому миру. Они останутся вместе.

— Ты одержим. Ты готов заставить их страдать только для того, чтобы тебе было хорошо?

— Но мне нехорошо! Я тоже страдаю. Мои жители страдают!

— Твои жители страдают от того, что ты не можешь принять решения! Думаешь, я не знаю, почему ты держишь здесь Илиаса?

— Вот как, и почему же?

— Он знает, как его маг соединял душу и дар, и так же видел, как Аргайл извлекал дар из тела. Но ты так и не можешь решить, что будет лучше.

— Замолчи! Что ты можешь знать?! Твой выбор не заставил страдать твоих жителей.

— Ошибаешься! Когда мой мир начали разрывать стихии ветра, я тоже принял решение дать драконам силу оборота. Огромные крылатые создания вынуждены были принимать форму людей, чтобы укрываться от сметающих их ветров. Они страдали не меньше, именно ради них я создал Истинную Мать и Хранителя Первого Огня. Это сделал я! Они мои дети! Мои создания! У тебя нет прав на их магию и силу.

— Но сейчас они в моем мире! И я имею право пользоваться их дарами. Даже Создатели не отрицают этого.

— Ты думаешь, они смогут помочь тебе исправить твои ошибки? Убрать боль? Изменить или вернуть магию?

— Я думаю об этом.