Дорогой Джим

— Да, я тебя слышу. Ты — не та девушка, с которой я разговаривал сначала, — ответил мужчина. Теперь его голос как будто отодвинулся — сейчас он звучал словно из колодца. — Но мне нравится твой голос. И твое волнение кажется мне искренним. Понимаешь, любители рассказывать разные истории обычно хотят, чтобы ты увидела что-то — то, что скрывается в их собственной душе. Им не составляет никакого труда завоевать твое внимание, заставить поверить, что все это они придумывают лишь для тебя одной. Так что не верь им, дорогая.

— Я знаю одного такого типа, — призналась я. И сама удивилась, чего это меня вдруг потянуло на откровенность. Богом клянусь, меня вдруг охватило такое чувство, будто я на исповеди. Вот только… больше всего мне сейчас хотелось протянуть руку и дотронуться до мужчины, чей голос я слышала, а отец Мэллой таких чувств у меня не вызывал. Если я и могла заставить себя коснуться его, так только в перчатках. — Я уже начинаю подозревать, что он… — Я осеклась — мне показалось, что Страж Ворот тоже затаил дыхание и ждет. — Мне кажется, он причиняет женщинам боль… я говорю не только о сердечных ранах, нет. Я имею в виду нечто посерьезнее…

— Понятно, — протянул Страж Ворот. По его голосу я не могла догадаться, о чем он думает в этот момент. Он звучал так тихо, что мне было слышно, как тикают часы на запястье Рози и шипит остывающая в раковине сковородка. — Он ведь уже целовал тебя, я угадал? Так он всегда и делает. И если он показал себя по-настоящему опытным, ты наверняка предложила ему остаться у тебя на ночь, верно? — Голос постепенно становился все более настойчивым — но, как ни странно, я не почувствовала в нем осуждения. — Ты должна забыть его, навсегда выкинуть его из головы, и жить своей жизнью. Добра тебе от него не будет.

Мы с Рози, схватившись за руки, испуганно переглянулись — в точности как дети, увидевшие привидение.

Первой опомнилась Рошин.

— Сдается мне, с нас хватит, — объявило это «дитя готики», которое на моей памяти не боялось ни Бога, ни черта. Решительным жестом она выхватила у меня микрофон. — Большего дерьма я в жизни не слышала. А ты, Страж Ворот или как тебя там, — ты сам-то еще не описался со страху? Небось обкурился до белых глаз! Прием.

— Поступай, как считаешь нужным, — ответил мужчина, словно заканчивая сеанс. — Возможно, все это вздор, который действительно и выеденного яйца не стоит…

Раздался оглушительный треск, а потом вдруг его голос зазвучал так ясно и отчетливо, словно Страж Ворот сидел рядом с нами на диване:

— Но если он когда-нибудь снова заговорит с тобой о любви, беги, — услышали мы. — Ради всего святого, беги изо всех сил… спасай свою жизнь.

XII

Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, какой же ерундой все это кажется! Да, я по-прежнему считаю, что все это — все, что случилось до этого вечера, каким бы безумием это ни казалось, — худо-бедно можно было перетерпеть.

Все произошло в пятницу, когда настало время снова идти обедать к тетушке Мойре. В этот день наша жизнь изменилась раз и навсегда.

Я еще немного посидела у Рози — с удовольствием поглощала все, что приготовила Эвви, смеялась шуткам моей младшей сестренки, старательно притворяясь при этом, что напрочь выкинула из головы все мысли о бродячем сказочнике, который мог запросто по совместительству оказаться кровавым убийцей. Но, уплетая лососину с кукурузой, я с трудом душила в себе желание выскочить из-за стола и, ухватившись за рукоятки настройки, снова и снова вертеть их, пока вновь не услышу тот же завораживающий голос, донесшийся к нам из чащи леса.

— Извращенец какой-то — сидит небось один-одинешенек в своей муниципальной берлоге, и нечем ему, бедняге, заняться, вот и придумывает, как убить время, — фыркнула Рози, скроив страшную рожу. — О боже… Косить под призрака, это ж додуматься надо! А как тебе его позывные? Страж Ворот… Ха! Тоже мне еще — пытался убедить нас, что на самом деле знает Джима! Небось вообразил себя обитателем того замка с черными воротами, о котором рассказывал Джим, правда? Ой, я вас умоляю! Дешевый трюк! Держу пари, этот тип какой-нибудь клерк или бухгалтер. Замок? Да таких замков в сказках не счесть. Эй, кому еще фасоли?

Но я то знала…

Думаю, Эвви тоже, но она благоразумно помалкивала — только мягко пожимала Рози руку, когда та в волнении принималась размахивать у нас перед носом зажженной сигаретой. Обе мы, и Эвви, и я, услышали за этим предостережением нечто другое… какое-то тайное послание, отправленное нам тем, кто обитал в лесу — в лесу, который я, сколько ни пыталась, так и не смогла представить себе.

В последующие дни я смиренно испила полную чашу стыда — которую, вероятно, заслужила, когда взялась следить за Джимом и Томо. При этом приходилось делать вид, что моя предполагаемая «болезнь» вот-вот сведет меня в могилу. Правда, это мало помогало. Столкнувшись со мной на улице, люди ухмылялись, провожая меня многозначительными взглядами. А отец Мэллой едва не поперхнулся, пожелав мне доброго утра.

Но это было ничто по сравнению с презрением, которым встретил меня мой шестой класс.