Дорогой темной, нелюдимой

– Ты знаешь, что я не считаю безумием необъяснимые явления… Ведь много еще за гранью нашего познания…

– Тут готов с тобой согласиться, человека ждет множество великих открытий…

– А потом Гийом приехал в Париж, где все его жертвы ускользают от него ночью при очередном допросе, – вернулся Бенедикт к главной теме беседы.

– Браво герою! – воскликнул Кавелли. – Он всякий раз придумывает новый способ напасть неожиданно!

– Меня беспокоят намерения отца Гийома, – продолжал Вербинио, – он убивал людей ночью… предположительно в полночь… по поверью, умирая, колдун отдает свою силу тому, кто рядом… А полночь – мистическое время, которое усиливает любой магический обряд…

– Прошу тебя, хватит, или я сойду с ума! – отмахнулся Кавелли.

– Речь идет о необъяснимом явлении, никак не о суеверии, – заметил Бенедикт.

– Я понял твою мысль – Гийом не дурак, замышляет очередную подлость, а мне с ним нужно быть осторожным, – произнес Фанческо устало.

– Совершенно верно, – кивнул Вербинио, – и не забывай, об опасности, которая может грозить Флёр де Лис, учитывая недавние события в ее жизни… Она получила дар ведьмы от умирающей старухи…

– Ох, синьорине угодно так думать от скуки, воображая себя особенной… Однако опасения за ее жизнь у меня появились давно. Кто знает, что подлец Шатопер наболтал безумцу Гийому… Часто бывает, когда отвергнутый поклонник обвиняет даму и своего удачливого соперника в колдовстве.

– Еще раз замечу – умному безумцу, – уточнил Бенедикт. – Также не забывай о шкатулке твоей младшей сестры Паолины. Уверен, что наш знакомый захочет заполучить эту вещицу.

– Ты предполагаешь, что Гийом велел убить моего брата и его супругу? А ведь, черт возьми, это возможно!

– Я почти уверен – именно люди Гийома напали на нас в городе. Но пока я не смею утверждать, что именно Гийом подослал убийц к твоему брату.

– После твоих рассказов, хочется перерезать горло этому ханже, – проворчал Кавелли, – полезное дело сделаю, сколько злодейства он успел совершить. Меня останавливают только мысли о сестренке Паолине и любимой Флёр.

* * *

Паолина нигде не расставалась со шкатулкой. Устроившись во внутреннем дворике с книгой, она держала шкатулку на коленях.

Для чтения синьорина выбрала утопические истории о далеких землях, где живут мифические животные. Хотелось отправиться туда, подальше от страхов перед неизведанным этого мира.

К ней подошла Изабелла, вернувшаяся из Нотр-Дама.

– Дядя Франческо и синьор Бенедикт ушли прогуляться, – сказала Паолина, отрываясь от чтения.

Она попыталась говорить весело и непринужденно, но не получалось.

Изабелла чувствовала волнение девочки, но тоже старалась держаться весело, хотя последние дни беспокойство не покидало. Она с ужасом понимала, что иногда подозревает в злодействе своего возлюбленного Бенедикта Вербинио, хотя именно рядом с ним раньше почувствовала себя защищенной. И впервые она перестала доверять кузену Франческо, сомнений в честности которого не возникало никогда.

Дама опустилась на скамейку рядом с Паолиной.

– Не могу больше улыбаться непринужденно! – вдруг произнесла она. – Такое чувство, будто в наши края пришло невидимое зло, победить которое невозможно, потому что мы не видим его, а оно видит нас…

Услышав слова Изабеллы, синьорина вздохнула:

– У меня похожее чувство… И зло окружает нас… одна надежда на…

– На кого? – переспросила Изабелла.

– Не смейтесь только… я надеюсь на Воина Анубиса, – Паолина перевернула страницу книги. – Герой-хранитель, который превращается в волка. Он стережет далекую землю от врагов.

Она показала Изабелле картинку, на которой был изображен воин с головой волка.

– А ты стала бояться Вербинио? – вдруг переменила тему Паолина. – Напрасно беспокоишься, он любит тебя и защитит. И нашего родственника Франческо не бойся… он нас не обидит, за нас он жизнь готов отдать… Это зло пытается внушить нам страх перед теми, кто нас действительно, любит…

Глава 2

До этих мест, в недавний миг

Париж 184* годИз журнала Александры Каховской

Ожидая назначенного часа, чтобы отправится с графом на бал картежников, я задремала. Снова сумрачный лес, сквозь ветви которого я увидела решетку кладбищенских ворот, распахнувшихся предо мной. Повинуясь неведомой силе, я вошла внутрь. Налетел ветерок, разбросав в сторону засохшие серые листья, дабы указать путь. Предо мной открылась дорожка, ведущая к одной из могил. Подойдя ближе, я рассмотрела лицо скорбящего ангела на гранитном постаменте. Белое мраморное лицо было очень похоже на моё. Затем я взглянула на надпись, и с ужасом заметила, что там написано «Alexandra Kahovska». Я перевела взор на дату смерти. День и месяц были расплывчаты, но год был 184*. Кто-то положил мне руку на плечо, я обернулась и к своему ужасу увидела того улыбчивого человека из всех моих кошмаров.

Я проснулась от ужаса, хотелось кричать, но голос не повиновался. По пророчеству сна, этот год должен стать для меня последним.

* * *