Дорогой темной, нелюдимой

Призрак беззвучно рассмеялся.

Он проскользнул в дом. Домочадцы спали, никто не ощутил присутствие незнакомой тени, только холодом потянуло из открытого окна. На стене Доминик заметил серебряное зеркало.

– Знаю человека, к которому прийти, знаю «зеркальный год» – как сказал Анубис, – повторил Доминик. – Нахожусь в том же месте, где должен оказаться этот человек… С днем бы не промахнуться… Мир зеркал как коридоры-дороги для теней и призраков, готов рискнуть!

Воин Анубиса бесстрашно шагнул сквозь зеркальную гладь.

Мгновение – и комната переменилась, совсем другая странная мебель, зеркало уже другое, другие окна – даже вид на ночную набережную изменился, хоть и узнаваем.

Осмотревшись, Доминик увидел человека за столом, перебирающим карты. Его удивила его прическа – слишком короткие волосы для знатного господина, да и одежда какая-то непонятная и простовата. Ведь черты лица и руки – все указывало на благородное происхождение странного постояльца.

– Ты не ошибся, нашел верный дом. Так это место выглядит спустя века, – услышал Доминик шепот Анубиса. – А вот твой провожатый, мистика его карт помогла тебе не заблудиться в зазеркалье.

В этот момент у него в руке появился посох, похожий на тот, который он видел на картинках с изображением Анубиса – проводника в иной мир. Доминик подошел к картежнику.

– Надеюсь, он меня увидит и услышит, – пробормотал он.

– Приветствую, я вас и вижу и слышу, – ответил господин за столом, откладывая карты. – Вы посыльный Анубиса, не так ли? Мне нужно попасть в мир теней…

– Да, раньше я сам назвался воином Анубиса, а теперь стал его посыльным – ответил Доминик. – Пожалуй, так и называйте меня… Но я должен знать ваше имя… имя…

Картежник задумался. Он всегда скрывал свое имя, даже те, с кем он сближался. Слишком важно имя для мистика, так легко оказать влияние. Лучше помалкивать и прослыть странным…

Картежник молча написал свое имя на листке бумаги и показал гостю, потом бумагу сжег. Посыльный Анубиса кивнул, удивляясь, откуда у него вдруг появились знания дорог теней… он прочем много книг, но нигде не видел описаний путей зазеркалья.

В комнату вошел слуга картежника, который не заметил посыльного Анубиса и прошел мимо.

– Мне надо отправиться в путь, о котором я говорил, – сказал картежник слуге. – Указания я вам уже дал, всё в силе.

Молча склонив голову слуга вышел из комнаты, затворив за собой дверь.

Посыльный Анубиса подошел к зеркалу и, дотронувшись до него посохом, произнес:

– Открывается путь к дорогам теней…

Он взял своего провожатого за руку, как обычно изображался Анубис и умерший на фресках, и они шагнули в зазеркалье…

Париж, 1842 годИз журнала Александры Каховской

Текст книги прервался… Я замерла, не веря своей догадке. Слишком уж похож был картежник из книги на графа. А эта история дома… тот же дом, но через столетия… все изменилось… от средневековья до наших дней… Такое чувство, что история из книги и события прошлых дней пересеклись.

За окном уже давно стемнело. Снова позабыв об обещании, данном сестре – не бродить одной по ночному городу, я выскользнула из дома. Я бежала по набережной к дому, где жил граф. Дверь в его квартиру была незаперта, вошла как обычно. Медленным шагом, на дрожащих ногах, я вошла в его кабинет, который подходил под описания в книге. Я замерла, граф лежал откинувшись в кресле, его лицо было спокойным и неподвижным. Лунный свет из окна придавал увиденному жутковатый колорит. Меня утешало то, что никаких предчувствий грядущей смерти графа я не видела, обычно мистические таланты никогда не подводили меня. Я всегда вижу смерть человека, находящегося рядом со мной.

Я подошла к графу. Мои ноги подкосились. Опустилась рядом с ним. Дотронулась до его руки – не холод мертвеца, но уже и не живой…

– Не пугайтесь, госпожа, – прозвучал спокойный голос слуги, – господин скоро вернется…

Он помог мне подняться и осторожно, но настойчиво выпроводил за дверь. Сопротивляться у меня не было сил.

Как странно… именно в такие минуты мы осознаем, как нам дорог человек… Только когда мы можем навсегда его потерять…

Бестолково я бродила по ночным улицам. Снова вышла к набережной, где встала, опираясь на каменный парапет. Смотрела ничего невидящим задумчивым взором на темные воды реки в лунном свете.

– Аликс, – позвал меня знакомый голос.

Я не сразу поняла, кто это. Обернувшись, я увидела Ростоцкого, рядом с ним стояла гадалка Элизаберт, ее бледность и изможденность были заметны даже в лунном свете. Она схватила меня за руку и пробормотала:

– Я должна все исправить, я должна все исправить…

Ее глаза лихорадочно блестели. Я испуганно убрала руку.

– Безумие? – переспросила я, глядя на Ростоцкого.

– Нет-нет, – заверил он меня. – Мы все знаем о путешествии графа, Элизабет увидела в своем зеркале… Она хочет все исправить, но для этого нужна ваша помощь, Аликс…

– Что исправить? – спросила я сурово. – Господи, и так все перевернулось, что вы еще натворили?