Дороже денег, сильнее любви

Для чего она сначала искупала кота (он отчаянно сопротивлялся и плевался мыльной пеной), затем высушила его феном (кот в ужасе затих), а потом вознамерилась расчесать и выстричь многочисленные колтуны, которых наблюдалось особенно много на животе и возле лап. Анька вооружилась огромными портняжными Вариными ножницами, распластала беззащитное животное прямо на своей кровати и защелкала лезвия ми. Донельзя возмущенный такой беспардонностью, Иннокентий усиленно вырывался, вертелся ужом, норовил перекувырнуться на живот – и вот, в один из таких моментов, когда Анька прицелилась на очередной комок шерсти, котяра дернулся особенно сильно, цель сдвинулась, и ножницы сомкнулись в том месте, куда Анька и не метила. Косметическая операция в момент превратилась в хирургическую – от тела несчастного Иннокентия отделились и оказались в Анькиной руке два покрытых шерстью шарика с алыми капельками крови по линии отреза.

– Он меня поцарапа-ал! – ревела неудачливая парикмахерша.

– «Поцарапал»! Да на его месте я бы тебя… – Пусик гневно взбрыкнул ножкой, но недоговорил.

Я же тем временем задумчиво наблюдала за Иннокентием. Он продолжал шипеть и кружиться по квартире, нервно ныряя под столы и кресла. Слов нет, свежекастрированный кот выглядел потрясенным, но все же не до такой степени, в какой, насколько я могла себе это представить, должен пребывать самец после того, как его неожиданно и без наркоза сделали евнухом. Да и крови, если не считать нескольких капель на Анькиной ладони, больше нигде не было.

– Я бы на его месте уже давно вам бы квартиру поджег, как минимум, – не успокаивался Пусик, тоже провожая глазами блуждающего и со свистом матерящегося кота.

Иннокентий, поскольку человеком он все же не был, явно не торопился бежать за спичками. И его поведение становилось все более подозрительным.

Наконец я измерила прищуром расстояние, отделяющее меня от кота, подобралась, подпрыгнула и накрыла собой бедное животное, когда оно оказалось в непосредственной близости от меня. Поднимаясь с пола, я одной рукой держала Иннокентия за шкирку – кот извивался и обругивал всех нас «последними словами», – а другой схватила жертву за ноги и растянула ее прямо на телефонной тумбочке.

Спешно опустив на картофелеобразный нос очки, соседский Шурик склонился над животным и попытался произвести первичный урологический осмотр. Мы затаил и дыхание.

– Я давно подозревал, что все бабы – дуры, – сказал Шурик, выпрямляясь. – Девочку от мальчика отличить не могут!

Пусик нервно захохотал, Анька на секунду перестала шмыгать носом. Мы с Варварой обменялись возмущенными взорами.

– Я требую объяснений! – звенящим голосом воскликнула Варвара.

– А что тут объяснять? Как, говоришь, зовут твоего кота?

– Иннокентий…

– Ну нет, дорогая! В лучшем случае – Иннокентиха! Или Инночка, тут уж кому как больше нравится.

Пусик тоже наклонился над кастратом, тут же разогнулся и с видимым облегчением взял с Анькиной ладони то, что все мы опрометчиво принимали за мужские причиндалы. Он зацепил их кончиками пальцев, поднял над нашими головами и отпустил – шарики медленно спланировали вниз с легкостью простых комочков скатавшейся шерсти, чем, в сущности, они и являлись.

– Ты просто нечаянно выстригла самые большие колтуны, которые, по иронии судьбы, помещались между задними лапами!

– А кровь?.. – всхлипнула Анька.

– Ну, поранила ты его слегка…

– Ее, – поправил Пусика Шурик.

Дама, которую все это время мы называли Иннокентием, чуточку успокоившись, с достоинством сидела на тумбочке и выбрасывала из глаз яростные желтые зигзаги.

– Ну как же… да какая же это кошка? – проговорила Варя в полной растерянности. – У него и поведение такое… отнюдь не дамское!

– Разные бывают женщины, – сказал Пусик с видом знатока и принялся полировать ногти специальной пилочкой.

– Бандитка какая-то! – сказала Варвара, разглядывая кошку со свежим интересом. – Корсарша!

– Как бы там ни было, а перед нами – дамочка. Придется вам пересматривать свое обращение с нею, – резюмировал Шурик.

– Анна, хочешь совет? – с преувеличенной серьезностью обратился к девочке Пусик. – Дай в газеты объявление: «Стригу котов. Возможна кастрация. В общем, как получится!» Большие деньги можешь сделать!

Анька швырнула на пол ножницы и убежала в комнату. Реветь она все еще продолжала, но теперь уже от облегчения.

* * *

Происшествие с котом обсудить не удалось: наглухо закрытая дверь в соседнюю комнату открылась, и в зыбком свете колеблющегося пламени свечи из полумрака нам должен был наконец явиться герой этого вечера. Я приготовилась увидеть кого-то необыкновенного, в ореоле мистики и чертовщины, какого-нибудь графа Сен-Жермена, Калиостро и Дракулу в одном лице – и… увидела всего-навсего обыкновенного мужика, точь-в-точь такого, какого нам описывала Варя: босого, черного, в белых портках и со всклокоченной бородой.

Из-под бахромы этих очень потрепанных кальсон выступали босые ноги с почерневшими, обломанными ногтями – Григорий Распутин, только для бедных. «Пробник»!» – подумала я не без разочарования.