Дорожные работы по наследству

А я… Мне нужны разве серенады под луной и пылкие признания, как в старину, или дурацкие стикеры и наворованные из сети гифки с сердечками, как практикуют сейчас? На кой, если я чувствую нить связи с Астом? И пусть это, наверное, не любовь, но очень прочные узы.

И вообще, кто может гарантированно сказать, ткнув пальцем, что «вот это, она, любовь истинная, священная, вечная!», а вот это «точно нет, фу, бяка, фальшивка!» Я, и будучи с Мишкой, не могла ручаться наверняка, что то между нами было настоящим. И, наверное, в этих сомнениях тоже есть своя прелесть. Стопроцентная гарантия чувств – глупость. Лишь вечная толика неуверенности отличает чувства живых от механизмов.

С принесением клятвы новой партией дро-су у дядюшки затруднений не возникло. Архет успешно функционировал и на расстоянии. Расстановка по профессиям, данная Астом, тоже пригодится в перспективе.

Стало быть, до следующего Круга можно было относительно спокойно заниматься обязанностями княгини по части канцелярии ведомства «Архет-одобрямс или не одобрямс». Я даже начала немножко надеяться, что успею разгрести основные бумажные завалы.

Глава 48. Охотник Охотников

Касательно «дорожных работ», прикидывая их объем, оттранслированный легендарным артефактом, как обычно, прямым ударом в мозг, я даже не рвалась брать лишнее. Банально надорвусь, и не будет больше у Киградеса живой княгини. Ни хорошей, ни плохой, вообще никакой. Только очередная нарядная мумия в красивом склепе. Настоящего и необходимого в планах хватало. Из-за безалаберности и банального запускания процесса ситуация с дорогами и порталами продолжала, как у нас на Земле любили заявлять политики, «оставаться сложной». Катастрофической, правда, уже не была, и то радость. Но резкое ее выправление по какому-нибудь одному, даже киградесскому фронту, тоже могло обернуться бедой. Я вспоминала тот сложный узор и начинала постигать необходимость осторожной корректировки плетения. Это как с весами, где не одна, две, а больше дюжины чаш, и уравновесить надо все!

Как раз сейчас, в перерыве работы бумажно-механической, я пыталась проанализировать очередной узор Архета и то, что артефакт мне желал сообщить на настоящий момент. Вроде как назревала очередная необходимость регулировки плетения где-то южнее Киградеса. В том смысле, что не дать кому-то стимулирующего пинка, а явиться и поучаствовать в поправке лично.

Интересно, эльфы успеют дорисовать-дошить апгрейд к моему наряду, а то как-то стрёмно на голое тело отправляться. После шоу, устроенного Гравиалой, внезапно хочется больше гарантий личной безопасности. То ли я осторожнее стала, то ли более запуганной, то ли мозги, как иголки у Страшилы, вылезли в голове. А может, и это вернее, я слишком близко поглядела на внезапную кровавую смерть. Смерть по дурости. И копировать такую не желаю.

Додумать не успела, полыхнул чернильно-синей вспышкой шар на подставке рядом ниже «телефонов» прочих княжеств. Теперь до кучи я еще и камень дварфов, и артефакт паучьей пастушки положила, когда Архет подтвердил, что ловушек и мин в подношении не обнаружено.

Эта полка в шкафу-нише была отведена под шары связи с организациями или кланами, называй любым словом, не ошибешься. Одно дело, все друг с другом повязаны, и узы родственные имеются, особенно на верхушке, как вскользь упоминал дядюшка. Шар полыхнул и продолжил ровно светиться, свидетельствуя о запросе беседы, а не экстренном «хватай вокзал, багаж отходит», вызове, предвещающем катастрофу.

Разговора желал тот, кто стоял у руля Клана Охотников. Раньше я на этот густо-синий шар только мельком поглядывала, но контачить со всеми подряд не рвалась. Имидж «дружелюбный сосед» – не мой конек.

Маркировка шариков мне стала доступна, понятное дело, не путем изучения глазками и ручками. Она в комплекте к карте замка Киградес проявилась.

Я перенесла шарик к столу, разместила на поставке, села в кресло и погладила пальцами нужные знаки, подавая сигнал готовности к диалогу.

Изображение проявилось незамедлительно. У стены стоял, положив руку на точно такой же синий шар, мужчина. Беловолосый, в копейку оттенок Чейра, но стриженный коротко, волосы были отпущены едва ли на ладонь. Только глаза у него были зеленущие, как яд, а не оттенка темной-темной вишни, и ногти не серебряные, а темно-лиловые, почти черные. Возраст? А кто ж его знает, не мальчик, не старик, не сопляк, а все остальное – поди угадай. У реш-кери на морде лица возраст не написан. А Архет каждый раз спрашивать, без мозгов остаться можно! Это больно!

– Ригаль-эш, – невозмутимо-вежливый голос и легкий кивок головы достались мне вслед за ритуальной речевкой про закаты и рассветы.

– Охотник Охотников, – спокойно отозвалась я, именуя главного в той богадельне, к которой принадлежал хвостатый. Отозвалась и замолчала. Ты вызывал, тебе, дядя, и болтать.

– Довольна ли ты членом клана, подле тебя пребывающим, и тем, как тени несут службу? – уточнил зеленоглазый.