Досье на адвоката

— Дубровская Лиза, — раздался едва слышный шелест.

— Да, да, — почти закричал мужчина. — Говорите!

Но сознание уже понеслось в смертельную бездну. Прежде чем закрыть глаза, Марина успела произнести последнее:

— Передайте… Он ее убьет.

Следователь Вострецов, а это был он, схватил девушку за руку. Было слишком поздно. Раздался пронзительный непрерывный сигнал, и по монитору побежала горизонтальная линия без единого всплеска. Началась суматоха…

Марина не чувствовала уже ничего. Только голос, голос из ее прошлого, ласково звучал где-то далеко: «Доченька! Будь педиатром. Муж, детишки. Чем плохо?»

Поздно. Как жаль…

Дамочка отчаянно рыдала, размазывая по лицу тушь и помаду, напоминая сейчас персонаж из фильма ужасов. Вострецов проявил несвойственное ему терпение, подал стакан воды и даже сказал что-то успокаивающее. Но теперь ему хотелось зажать пальцами уши, предварительно отвесив голосистой бабе крепкий подзатыльник. Подумать только, как чувствительны бывают проститутки!

Ему уже был известен сценический псевдоним его собеседницы — Монро. Следователь обожал Мэрилин и с придирчивостью фаната заключил, что российская девица мало соответствовала американским стандартам. Разве что волосы, вытравленные гидропиритом и подстриженные на манер голливудской звезды, вызывали весьма далекие ассоциации с оригиналом. Николетта была тоща как жердь, а вместо округлых щечек у нее имелись хорошо выраженные скулы. Оставалось только удивляться самомнению отдельно взятой представительницы всем известной профессии…

— Там везде кровь, — верещала она. — Повсюду!

Ее губы, и отдаленно не напоминающие пухлый розовый бутон, мелко дрожали. Вострецов постарался преодолеть отвращение. На самом деле если оставить в стороне его неприязнь и брезгливость, то истерические стенания этой блудливой бабенки можно было бы легко понять.

Что верно, то верно. Зрелище в самом деле было впечатляющим. Этюд в багровых тонах, да и только! Голубые подушечки и покрывало испачканы в крови. Початая бутылка шампанского на полу. Игристая жидкость, смешиваясь с багряными ручейками, превратилась в бледно-розовый коктейль. Само тело, обезображенное до неузнаваемости, растерзанное, с едва определяющимся пульсом. А сверху — голубой балдахин. Нет, лучше не вспоминать…

— Успокойтесь, гражданочка. Не стоит так волноваться, — монотонно твердил Вострецов, думая, как половчее вытянуть у свидетельницы необходимую информацию, не размазывая лишние сопли.

Николетта, хлебнув воды из стакана, поперхнулась и несколько мгновений хватала ртом воздух. Следователь, обрадовавшись возникшей паузе, сунул ей под нос белые чулки.

— Скажите, кому из вас принадлежал сей предмет женского туалета?

Николетта, увидев чулки в алых разводах, выпучила глаза и буквально сползла со стула. Она лишилась чувств.

Раздосадованный Вострецов грохнул кулаком по столу и выругался. Черт побери всех женщин! Невозможно работать. Он плеснул воды из графина прямо на голову проститутки, справедливо полагая, что ее внешность уже ничто не сможет испортить.

Николетта пришла в себя. Как ни странно, холодный душ вернул ей способность здраво рассуждать. Потрогав мокрую от воды макушку, девушка вдруг изрекла:

— Это был Чулочник, верно?

Надо сказать, Вострецов уже сделал подобный вывод, но хотел во всем разобраться, чтобы не пороть раньше времени горячку.

— Не торопитесь. Может, чулки принадлежали вашей знакомой?

— Нет, — икая, ответила Николетта. — Ни я, ни Марина подобные вещи никогда не носили.

— Вы не ошибаетесь?

— Нет, — твердо заявила свидетельница. — Да вы взгляните сами…

Вытянув ногу в ярко-синей босоножке вперед, она обратилась к Вострецову:

— И я, и моя бедная подруга — женщины видные. А эти чулки впору восьмикласснице.

«Верно», — удивился следователь. Как он не обратил на это внимание раньше?

— В смерти Марины есть что-то сверхъестественное, — заявила вдруг Николетта.

Пришел черед удивляться Вострецову.

— Это еще почему?

— А куда он делся? Я имею в виду маньяка… Мы сидели в машине прямо напротив подъезда и не могли пропустить его. Клянусь, оттуда никто не выходил. Убийца растворился как дым!

«Как бы то ни было, потусторонние силы в убийстве никак не заподозришь. Хотя тот, кто сотворил подобное, и впрямь является дьяволом», — подумал Вострецов. Что касается таинственного исчезновения маньяка из квартиры девушек, то разгадка этого была банальна. Чулочник просто поднялся на чердак и вышел на улицу уже из другого подъезда.

— Скажите, а что связывало погибшую с Елизаветой Дубровской? — поинтересовался наконец следователь.

— Впервые слышу это имя, — ответила девица.

Похоже, она не врала. «Здесь следует разобраться.

Права Николетта, это довольно темная история», — решил Вострецов.