Досье на адвоката

Тот преобразился на глазах. Его бороденка мелко-мелко задрожала, глаза начали метать молнии, а тонкие интеллигентные руки сжались в весьма увесистые кулаки. Он ударил Николетту в лицо. Сразу же под ее правым глазом засветился «фонарь». Монро закричала.

Вдруг совсем рядом раздались странные звуки. Мужчина оглянулся. Его глаза расширились от ужаса. Жуткие розы на ковре вздыбились горбом. Безобразное творение неизвестного автора упало на пол, обнаружив вход в смежную комнату. Оттуда как тараканы из банки высыпали люди в камуфляжной форме.

Через мгновение мужчина лежал на ковре, подмяв под себя женские чулки любимого белого цвета.

— Гражданин Климов! Вы арестованы, — раздался знакомый голос.

Мужчина скосил глаза и увидел следователя Вострецова.

— Уведите его!

На Климове защелкнули наручники, но не успел он сделать и пары шагов, как на него набросилась Николь. Она колошматила его кулаками, пинала ногами и визжала, как рассерженная свинья. Ее насилу оттащили в сторону.

— Ну, будет, будет, — утешал ее мужчина в форме. — Тебя же предупреждали. Неужели испугалась?

— Испугалась, — хихикнул другой. — Черта с два! Не видишь, у нее под глазом светильник. Вот она и волнуется.

— Дураки вы все, — рыдала Нинка Бубенцова. — Ничего вы не поняли… Я ведь ему поверила. Думала, правда режиссер. Думала, завтра — замуж. Клянусь, меня в жизни никто так не кидал, как этот извращенец с козлиной бородкой!

…Елизавета хотела обсудить со следователем Вострецовым кое-какие спорные моменты в легенде Климова. Она уже выписалась из больницы и чувствовала себя сносно, но воспоминания о той жуткой ночи на даче до сих пор леденили кровь. Тем не менее она была рада, что после пережитых испытаний ей удалось вернуть любовь Андрея и обрести друга в лице Вострецова. Последний оказался, кстати, весьма неплохим мужчиной, немного въедливым и не в меру юморным, но незлопамятным и готовым всегда прийти на помощь.

Вот и сейчас, открывая дверь его кабинета, она предвкушала очередное рифмованное приветствие в ее честь и неизменный черный чай. Вот за кружкой этого самого доброго напитка она собиралась поделиться с ним своими сомнениями в таком туманном и запутанном деле Климова. Но она не была готова к тому, что ей предстояло увидеть.

На стуле, опершись головой о стену и раскинув ноги в стороны, сидел… Чулочник! Дубровская инстинктивно подалась назад, намереваясь захлопнуть дверь и бежать без оглядки. Но голос Вострецова, насмешливый и спокойный, остановил ее:

— Елизавета Германовна! Не смущайтесь, ваш бывший клиент в наручниках.

Она зашла и, стараясь не смотреть на Климова, тихонько села на стул поближе к следователю.

Маньяк, надо сказать, был ошарашен не меньше Дубровской. Он глядел на нее приоткрыв рот, и даже ноги он постарался расположить более компактно, не перегораживая ими узкий проход.

— Что, Климов, — улыбнулся Вострецов, — явление умершей изумленному зрителю?

Но тот уже пришел в себя. Он растянул губы в какой-то незнакомой, отталкивающей ухмылке:

— Шутишь, начальник? Я рад видеть госпожу адвоката. Надеюсь, она не откажется меня защищать?

Елизавета смотрела на человека, которому совсем недавно она доверяла все свои секреты и даже собственную жизнь. У нее не укладывалось в голове, как она могла принять физиономию типичного уголовника за мученический лик невинно пострадавшего от следственного произвола. Его тонкие нервные пальцы уже не казались ей музыкальными. Они были обагрены кровью многочисленных жертв, бедных девчонок, которых эта нелюдь судил сам, по своим собственным законам. Она содрогнулась.

— Нет, Климов! Больше тебе не удастся воспользоваться добротой Елизаветы Германовны, — серьезно ответил Чулочнику Вострецов. — Она признана по делу потерпевшей, и, надеюсь, мы с ее помощью затянем веревку на твоей тонкой шее.

— Но, Елизавета Германовна, — начал канючить арестованный, — вы собираетесь нарушить адвокатскую тайну?

— Ни в коем случае, Климов. Я обещаю, что ты пойдешь под суд и получишь пожизненное заключение с моей помощью, но в строгом соответствии с законом, — успокоила Лиза бывшего клиента.

Она была совершенно спокойна…

— Я никак не могу понять, как он смог меня провести, — жаловалась Лиза Вострецову. — Я была уверена в его невиновности.

— Не вы одна были такой наивной, — утешал ее следователь. — Этот подонок обладал редким даром убеждения. Он мог одурачить кого угодно. В нем погиб великий артист.

— Но я же адвокат! — восклицала Дубровская, свято верившая в то, что людей с высшим юридическим образованием обвести вокруг пальца невозможно. — Кроме того, как быть с доказательствами, которые я когда-то собрала? Ведь они железно подтверждают алиби Климова. Он никак не мог быть в двух местах одновременно.

— Если верить вам, то он был одновременно в двух городах, — усмехнулся Вострецов. — Не человек, а фантом какой-то.

— Вы что, не верите мне? — ощетинилась Лиза.

— В том-то и дело, что верю. Мы перепроверили алиби Климова. Не знаю, что и думать. Все свидетели клянутся, что видели его, и ошибка исключена. Что за чертовщина?