Досье на Шерлока Холмса

Холмс должен был прибыть из Дувра поездом на вокзал Виктория, с которого они с Уотсоном тремя годами раньше отправились в свое путешествие на континент. Оттуда он направился прямо на Бейкер-стрит, появившись там в два часа дня, – вероятно, в четверг 5 апреля. Он подозревал, что Моран установит слежку за домом 221b. Полковник Моран был неглуп, и, когда его имя появилось в газетах в связи с убийством Адэра, он понял, что Холмс поддастся искушению вернуться в Лондон. Не было никакой необходимости следить за домом все три года, пока Холмс отсутствовал, – вопреки предположениям некоторых комментаторов. Правда, потом они с презрением отвергли эту идею: ведь тогда ставилась под сомнение вся эта часть рассказа. Эти комментаторы напомнили мне о ярмарочной игре «Тетка Салли»: в ней устанавливают деревянную женскую голову только для того, чтобы потом сбить. Наблюдение за домом продолжалось всего несколько дней, а говоря, что его старые враги «не переставали следить» за квартирой, Холмс имел в виду, что наблюдение велось днем и ночью с тех пор, как они начали ждать его возвращения.

Когда Холмс прибыл на Бейкер-стрит, он сразу же узнал человека, который нес караул. Это был Паркер, душитель и вор[61]. В свободное время он играл на варгане. Паркер был членом преступной организации покойного профессора Мориарти. Как правильно угадал Холмс, Паркер сразу же поспешил к Морану, чтобы сообщить о возвращении Холмса. В свою очередь Моран, зная, что теперь, когда Холмс снова в Лондоне, его жизнь в опасности, начал строить планы его убийства. Эти планы разгадал Холмс – правда, он ошибся в одной важной детали.

Передвижения Холмса в первый день после его возвращения на Бейкер-стрит можно установить с некоторыми подробностями. Еще до того, как он вошел в свою прежнюю квартиру, он заметил, что дом Кэмдена, находившийся как раз напротив 221b

, стоит пустой. Такой шанс нельзя было упустить. Как только миссис Хадсон оправилась от своей бурной истерики при виде воскресшего Холмса и он дал ей инструкции относительно роли, которую ей предстояло сыграть, Холмс, скорее всего, отправился к агенту по недвижимости. Имя этого агента должно было значиться в объявлении «Продается», висящем на Кэмден-хаус. Притворившись, что его интересует Кэмден-хаус, Холмс смог получить ключ от пустого дома.

В тот же день он также нанес визит в Скотленд-Ярд, где предупредил полицию, что этим вечером на Бейкер-стрит будет предпринята попытка покушения на его жизнь. Инспектор Лестрейд отнесся к его словам настолько серьезно, что решил лично заняться этим делом. Итак, ловушка для Морана была расставлена, и теперь Холмсу нужно было сделать еще одну вещь: посетить Парк-лейн, 427, чтобы самому осмотреть место убийства Адэра.

А вот чего он не сделал в свой первый день в Лондоне – это не сообщил Уотсону о том, что жив. Такое упущение трудно принять, даже учитывая, что в то время для него важнее всего было привести в действие свой план ареста Морана. Конечно, он помнил об Уотсоне. Когда Холмс сидел в своем любимом кресле в гостиной на Бейкер-стрит, ему бы хотелось видеть старого друга в кресле напротив. Но и только. Если работа была лучшим противоядием от печали, то она также служила профилактическим средством от других эмоций. Уотсон мог и подождать. Но ведь требовалось так мало времени и усилий со стороны Холмса, чтобы написать Уотсону – и миссис Хадсон, коли на то пошло, – или послать записку с курьером, чтобы предупредить их о том, что он не погиб и скоро появится сам. Потакая своей слабости к драматическим эффектам, Холмс не заботится о чувствах своих друзей.

Собираясь на Парк-лейн, Холмс переоделся пожилым книготорговцем. Вероятно, это была предосторожность: Моран или один из его сообщников мог узнать его и убить прямо на улице.

В тот же вечер, в шесть часов, Уотсон также прибыл к дому Адэра. Такое совпадение было не случайным. Его интерес к преступлениям, сформировавшийся за время десятилетней дружбы с Холмсом[62], не угас и после смерти друга. Завороженный «тайной Парк-лейн», как называли убийство Адэра, Уотсон весь день, посещая пациентов, прокручивал в уме факты и пытался с помощью методов Холмса прийти к каким-то выводам относительно этого дела. Следовательно, Холмс по-прежнему занимал мысли Уотсона, и он сожалел, что тут нет его погибшего друга, который занялся бы расследованием.

Разумеется, Уотсон не знал, что Моран замешан в убийстве Адэра. Как мы видели, Моран был завербован в организацию Мориарти в начале 1891 года – после переезда профессора в Лондон, когда он покинул университетскую кафедру. Поскольку Холмс не признался Уотсону в своем интересе к Мориарти и его банде, Уотсон никогда не слышал ни о Моране, ни о его должности начальника штаба Мориарти. Не знал Уотсон и о присутствии полковника у Рейхенбахского водопада, и о его тогдашней попытке убить Холмса. Таким образом, интерес Уотсона к убийству Адэра был вызван загадочностью этого дела, а не тем, что с ним был связан давний враг Холмса, полковник Себастьян Моран.