Досье Сарагоса

С другой стороны, в течение долгого пребывания Леонида Брежнева на посту генерального секретаря, и особенно в последние годы его деятельности, наме-тилась определенная внутренняя тяга к сталинизму. Она проявилась, прежде всего, в попытке доктринально и оперативно осуществить ту же самую велико-континентальную геополитическую линию, которую после 1936 года проводил сначала И. В. Сталин, а затем, с еще большим размахом, С. М. Штеменко. Неза-долго до ухода со сцены Л. И. Брежнева и разгрома его «Днепропетровской группировки» эти попытки, казалось, даже возымели успех. Известно также, что сам Л. И. Брежнев более или менее тайно укреплял уже достигнутые вели-коконтинентальные позиции СССР, возглавил и усиливал в своих собственных интересах Совет обороны СССР и стремился к осуществлению силовой военной политики, то есть внес свой вклад в континентальное сближение с Германией, что впоследствии не только способствовало объединению двух германских гос-ударств, но и позволило совершить общее «перецентрирование», тотальный разворот советской политики в сторону Германии и Западной Европы вообще.

Однако сами немцы не ответили на прогерманские усилия Леонида Брежнева, как ранее не ответили на визионерские действия генерала де Голля. И то и дру-гое было намеренным, со знанием дела совершенным проигрышем ситуации, фактически саботажем.

И. В. Сталин, возможно, уже слишком далеко, но притяжение Германии тайным образом постоянно ощущается в Советской России. Летя из Пекина над Сибирью рейсовым самолетом после своего неофициального визита в Пекин по пригла-шению Чжоу Эньлая, Артур Аксман — он сам в присутствии Отто Скорцени рас-сказывал мне об этом в Мадриде — внезапно обнаружил себя окруженным большим количеством советских офицеров высшего ранга, бывших полностью в курсе всех целей его поездки. Их разговоры о том, что «новая континентальная миссия Германии» должна иметь в виду СССР, а не Народный Китай и ни в коем случае не «экспансионистские планы Чжоу Эньлая», дали ему ощущение при-сутствия на «геополитической сессии Генерального штаба на высшем уровне», а великоконтинентальная верность советских офицеров напомнила тайные встречи в кругах «внутренней оппозиции» SS Hauptamt в Берлине. «Я не мог отделаться от мысли, — признался мне Артур Аксман, — что времена возвраща-ются».

Встреча Артура Аксмана в летевшем над Сибирью самолете с членами «геопо-литической группы» из «полярной ложи» Генерального штаба Красной армии заставила меня задуматься о выпущенном в 1962 году фильме Джона Франкен-хаймера по роману Ричарда Кондона «Маньчжурский кандидат». По странному стечению обстоятельств я посмотрел «Маньчжурского кандидата» в Мадриде в тот же вечер, в который встречался с Артуром Аксманом. Все связано.

От Берлина до Синцзяня

Последней битвой, выигранной генерал-полковником С. М. Штеменко в недрах Красной армии, было включение в военную доктрину возможности применения наряду с новыми сверхстратегическими межконтинентальными баллистическими ракетами также и обычных вооруженных сил. Пьер де Вильмарест указывает в связи с этим на «доктринальную прорывную статью» генерал-полковника С. М. Штеменко, опубликованную в феврале 1965 года в газете «Красная звезда», центральном органе Советских Вооруженных Сил, где он прямо заявил, что «невозможно осуществлять политику обороны СССР только с помощью межкон-тинентальных баллистических средств».

Прежде Хрущев, стоявший также и во главе руководящей военно-политической группы, выдвигал тезис о том, что «отныне политика защиты СССР должна быть основана исключительно на использовании межконтинентальных баллистиче-ских ракет».

Почему генеральный секретарь партии и его люди в Министерстве обороны и Генеральном штабе сделали столь вредный, если не роковой стратегический 348

выбор в пользу применения исключительно новых межконтинентальных балли-стических ракет за счет обычных средств вооружения? Строго говоря, Пьер де Вильмарест лишь намекает на ответ. Но нам он ясен: это был выбор партии, направленный против органики Советских Вооруженных Сил с их собственной судьбой, с их возможностью континентального развертывания «от Берлина до Синьцзяна».

Дело зашло настолько далеко, как указывает Пьер де Вильмарест, что «Красная звезда» не без пафоса сразу же после отставки Хрущева писала: «Стратегия, от которой мы наконец отворачиваемся, рождена слабыми мозгами». Последовала кровавая стирка. «Ровно через восемь дней после смещения Хрущева», как от-мечает Пьер де Вильмарест, маршал С. С. Бирюзов, новый начальник Генераль-ного штаба, назначенный Никитой Хрущевым и руководивший в 1962 году уста-новкой советских ракет на Кубе, безусловный сторонник хрущевской доктрины мирового ядерного блицкрига, погиб 19 октября 1964 года в исключительно странной авиационной катастрофе. В том же самолете находился (и тоже погиб) генерал Н. Миронов, начальник отдела «административных органов» Централь-ного Комитета. Пьер де Вильмарест: «Установлено, что авиакатастрофа была подготовлена». Короче не скажешь.