Достояние павших

Все закончилось в самом начале второй зимы. Они возвращались из дальнего похода, в котором старик как раз и рассказывал Тису о медведях, и о магии Бейнского леса, которая все же таится в его глубине, а не по окраинам, да и та по большей частью перекочевала за Курсу, в горы, а то и еще куда подальше, потому как что-то страшное клубится на западе. Странные путники приходят оттуда, и все нюхают, нюхают, нюхают… Нюхают и запоминают. И еще странные серые воины иногда попадаются на лесных тропах. Но с ними лучше не пересекаться. Те, кто не хочет, чтобы их видели, убивают тех, кто их увидел, потому что невидимых не бывает. И Тис не был невидимым, когда сумел пройти мимо Дилиса по той тропе. Просто, разное случается в этом лесу, и если охотник видит что-то непонятное, смутное или невиданное, то лучше пройти мимо.

– Кстати, – обернулся старик к Тису. – Как ты это тогда сделал…

Он не договорил. Мгла задернула его лицо, и старик повалился прямо на Тиса, сбив его с ног. Когда мальчишка выбрался из-под ставшего неожиданно тяжелым тела, первым делом он услышал хрип. Тис перевернул старика на спину, вздрогнув, увидев перекошенный рот и запавший глаз на одной стороне лица, уставился на крючковатый палец на правой руке. Он дрожал и показывал на отворот стариковского тулупа. Тис сунул туда руку и нащупал в потайном кармане холодную склянку, в которой переливалась тягучая желтая жидкость, похожая на смолу или на мед, если бы смола или мед светились в темноте.

– К....ап....лю..... – с трудом прохрипел половиной рта Дилис.

Тис откупорил склянку и уронил желтую искрящуюся каплю в уголок рта старика. Тот с трудом высунул язык, подобрал ее и закрыл глаза. Когда он открыл их через минут пять, они уже были прежними, разве только тоска поселилась в их глубине.

– Что это? – показал Тису левую руку Дилис и с трудом, но уже ясно произнес. – Обо что я порезался, когда падал на тебя? Я, конечно, еще тот колдун, но почувствовал, как будто напоролся на редкую гадость. Так, словно меня бросили в отхожее место, у которого нет дна, только стенки, вымазанные дерьмом. Хотя, – он засмеялся кашляющим смешком, – не самый плохой выбор. Хоть полетать перед смертью. Что у тебя в сумке, парень?

Тис взглянул на свою сумку, с которой не расставался, увидел в ней свежую дыру, сунул руку внутрь и достал сверток, к которому не прикасался два года. Кожа, в которую был завернут нож, подсохла, и из нее, прорвав сверток, торчало черное лезвие.

– Что это? – мрачно спросил Дилис.

– Это… сказки, – ответил Тис. – Отец рассказывал мне сказки об этом ноже.

– Ну, – подмигнул малышу Дилис. – Расскажи и мне эту сказку. Не все же мне тебе сказки рассказывать?

– Это нож, – прошептал Тис. – Его нельзя разворачивать. Из-за него погибли Мэтт и Глик. Я развернул его, а через две недели прибыли те воины. Это нож Дайреда.

– Нож Дайреда? – глухо повторил Дилис и закрыл глаза. – Сколько мы не дошли до моей башни?

– Да вон она! – заплакал Тис. – Двести шагов осталось. У родника мы.

– Не реви, – устало прошептал Дилис. – У родника? Может, знак это? Конец моему хранению? Однако, судьба у тебя, парень. Сколько тебе?

– Через полгода будет восемь, – шмыгнул носом Тис. – Я в первый день последнего месяца весны родился.

– Какой же ты еще клоп, – засмеялся Дилис.

– Я не клоп, – надул губы Тис. – Мэтт говорила, что мне нужно пять лет прибавлять, как я соображаю.

– Выходит, что за год до рождения тебе уже было четыре? – сдвинул брови Дилис и снова закатился в сухом хохотке. – Ладно. Придется нам попыхтеть. Подсунь под меня лыжи и бери меня за шиворот. Я уж попытаюсь толкаться одной ногой. Надо прийти в тепло. А там поговорим. У меня мало времени.

Они добрались до башни через час, причем в этот час Тису раза четыре казалось, что Дилис терял сознание. Уже в сумерках Тис с трудом затащил Дилиса внутрь, еще несколько минут разводил огонь в очаге, потом снова взялся за склянку со снадобьем.

– Нет, – прохрипел Дилис. – Просто воды. Эту склянку спрячь, парень, она тебе еще пригодится. Я тебе рассказывал, это нектар зимней орхидеи. Только в Бейнском лесу такая водится. Может с десяток плетей и осталось. И цветет она раз в пять лет всего лишь с неделю. И охраняют ее такие твари, что… цены ей нет. Она мертвого из могилы поднимет, конечно, если он еще не простился с этим светом. Одна беда, сил не дает, а выкручивает те силы, что еще были. Так что мне осталось день или и того меньше.

– Зачем же тогда она нужна? – растерялся Тис, открывая фляжку с водой и поднося ее к губам старика.

– Ну, если умирать не собираешься, то вытащит тебя и жить заставит, – отдышался и скривил рот в ухмылке Дилис. – А моя жизнь закончена. Вот говорю с тобой, а сам чувствую, как обрушиваюсь изнутри. Это такая штука, парень, удар называется. Не самая плохая смерть, поверь мне. Хотя, если бы сердце разорвалось, все бы полегче было. Но я бы ничего не смог тебе сказать.

– Что ты хочешь мне сказать? – прошептал Тис.