Достояние павших

– Так о чем ты вчера с ним говорил? – спросил Клокс, когда Дойтен вернулся в зал и присел перед приготовленными для него кушаньями.

– Да не о чем, – буркнул Дойтен. – Ты же просил, чтобы я Дору нашел? Или сам запамятовал? Сказал, чтобы я передал самой Доре или через кого-нибудь о том, что ты вспомнил имя этого… наставника из Стеблей. А ее не было, отлучилась куда-то. Ну я и поймал Казура за шиворот, когда он мимо с подносом пробегал, и сказал ему, чтобы он передал ей это известие. Мальчишка, кажется, не сразу меня понял, а потом уверил, что передаст, но беспокоиться не следует, потому как Дора давно знает об этом Гантанасе, и он, конечно же, вовсе не тот Гантанас, который ей нужен, потому как никакой не охотник. Тезка, скорее всего. Иначе она бы уже давно стучалась в двери Приюта, где ей делать нечего, потому как пустота она и есть пустота.

– Не самое веселое дело, понимать такое о самой себе, – покачал головой Клокс. – Жалко девчонку. Ладно бы еще хоть красавицей была.

– Ну, это ты зря, – глотнул вина Дойтен. – Главное, что не уродина какая-нибудь. Добрый взгляд, здоровая кожа, и распоследняя дурнушка может оказаться миленькой торговкой, симпатичной стряпухой или приятной швеей. Поверь мне, судья, хороший запах, улыбка, нежность куда важнее, чем правильный овал лица. Какие ее годы? Все еще образуется, не беспокойся.

– А мне-то чего о ней беспокоится? – не понял судья. – Пусть о ней Байрел беспокоится. Или его сыночек. Мне другое интересно, откуда она прознала про Гантанаса?

– Алаин ей сказала, – ослабил бечеву на портах Дойтен. – Казур рассказал, что когда она их опрашивала, то едва не пронзила Дору взглядом, услышав это имя. Тут же и спросила, не в Приют ли Окаянных та торит дорожку, мол, есть там такой наставник. А вот откуда Алаин про этого Гантанаса знает, если ты о нем едва вспомнил, да и то по знакомству, вот это большой вопрос. Судя по рассказу Казура Алаин этот Гантанас и все с ним связанное очень интересовали! Как ни крути, вся эта заварушка, похоже, замыкается на Стебли.

– И как же Дора? – напрягся Клокс. – Устояла перед Алаин? И бровью не повела? Или сидела и ковыряла в носу?

– Я о том же Казура спросил, – кивнул Дойтен. – Нет. Повела себя как живой человек. Заплакала. Поначалу вспыхнула от радости, а когда поняла, что Гантанас никакой не охотник, а Приют Окаянных – выгородка для храмовых колдунов – заплакала. Как положено, с соплями и рыданиями. Похоже, и в самом деле ищет своего знакомца.

– Это все? – спросил Клокс.

– Нет, – зевнул Дойтен и тут же передернул плечами, зябко было сидеть в огромном зале, в котором никого больше не наблюдалось кроме него и судьи. – Еще он мне рассказал какую-то чушь. Точнее, у меня стал расспрашивать об этой чуши. Ну, мол и пока добирался сюда, и уже здесь собирал всякие россказни о Дрохайте. Он же и в самом деле себя колдуном числит, и мечтает о том, чтобы попасть в Приют Окаянных, да вот только в Дрохайте этом никакое колдовство у него не ладилось. Думаешь, просто так он побрел в угольный поселок?

– И что же? – поторопил Дойтена Клокс.

– Вроде бы есть одна легенда, которую тут не любят, – объяснил Дойтен. – Ну, все о ней знают, но не говорят. Будто Дрохайт – это могильник для тех, кого нельзя убить.

– А подробнее? – снова напрягся Клокс.

– Помилуй меня, – поморщился Дойтен. – Тебя что, детские страшилки интересуют? Один демон, я этому Казуру ничего пояснить не смог. Ладно, изволь. Тысячи лет назад страшный бог-демон Дайред решил завоевать всю Ардану и даже весь Талэм. Извел кучу народу, но ничего не добился, потому как самые страшные его воины, что страшнее демонов и самых черных егерей, не смогли пробиться сюда. Или пробились, но увязли. Земля прогибалась под их ногами. Вот тут они и провалились. Те герои, что защищали Талэм, усыпили их, потому как убить их нельзя, засыпали камнями, а вокруг вырыли глубокое озеро. И запрудили Чид, чтобы наполнить его водой. А поверх груды камней построили Дрохайт. Но однажды, когда Дайред вернется, эти чудовища проснутся, и не будет от них спасения. Ну бред же?

– Нож Дайреда и воины Дайреда, – прошептал Клокс. – Может и бред, но кроме всего прочего и объяснение тому, что здесь делает Ийле, и почему она не схватилась с Дейком.

– Ты знаешь, – наклонился к столу Дойтен и понизил голос, хотя никто не мог его услышать кроме Клокса, – я вот не верю во всю эту чушь. И знаешь, почему? Потому что то, что происходит на самом деле, может быть, не столь таинственно, но куда страшнее.

– Страшнее? – ударил кулаком по столу Клокс. – Сказал бы я тебе про страшнее…

– Так скажи, – усмехнулся Дойтен и обернулся на топот. – Вот где этот мальчишка? Что еще стряслось? Дора? Почему бегом? Народу же нет в трактире!