Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Видѣла я во всѣхъ сердцахъ возраждающуюся ревность и безпокойствіе, вмѣсто царствующаго въ нихъ всегда мира и согласія. Слышала часто переговоры и пересужденіе о почтенномъ завѣщателѣ. Почитали его впадшимъ въ робячество; а меня подозрѣвали, будто бы я тѣмъ умѣла воспользоваться. Всѣ молодые люди, думала я сама въ себѣ, желаютъ больше или меньше независимости; но желающіе оной наиболѣе меньше всѣхъ имѣетъ въ себѣ способности управлять своею свободою. Оказанная мнѣ милость конечно вразсужденіи лѣтъ моихъ чрезвычайна. По справедливости почесть можно то недостаткомъ умѣренности или жадностію недостойною благодѣянія, когда кто вздумаетъ пользоваться безъ разбора всѣмъ тѣмъ, что мы получили отъ благодѣтельства или благосклонности. Сіе для могущаго изъ того вытти употребленія не можетъ служить хорошимъ признакомъ. Правда, сказала я, что въ порученныхъ мнѣ управленіяхъ, (ибо всѣ пожалованныя мнѣ земли не можно ли назвать управительствами?) учредила я изрядныя порядки, въ которыхъ благополучіе ближняго сравнивала съ моимъ собственнымъ; однакожъ разсмотримъ нѣсколько сами себя. Не можно ли главнѣйшею мою цѣлью почесть тщеславіе, или желаніе быть отъ всѣхъ похваляемою? Не должна ли я недовѣрять собственному моему сердцу? Естьли расположусь я въ моей деревнѣ одна, надувшись добрымъ обо мнѣ всѣхъ людей мнѣніемъ, то не должна ли опасаться о себѣ, когда остануся только сама съ собою? Весь свѣтъ будетъ примѣчать поступки, дѣла и посѣщенія молодой и ни отъ кого независящей дѣвицы. Не подвергну ли себя тѣмъ злодѣйскимъ умысламъ противнаго намъ пола? на конецъ въ независимости моей естьли по несчастію въ чемъ нибудь проступлюсь хотя и съ самымъ добрымъ намѣреніемъ, то сколько людей будутъ тѣмъ торжествовать, и сколько найдется такихъ, которые бы имѣли въ себѣ столько человѣчества, чтобы обо мнѣ пожалѣть? безъ сумнѣнія перьвыхъ найдется гораздо больше нежели послѣднихъ, а всѣ вообще будутъ меня обвинять высокомѣріемъ.

Таковы были отъ части мои размышленія; и не сумнѣваюсь, что естьли бы находилась въ такихъ же обстоятельствахъ, то подумавши прилѣжнѣе непремѣнно бы на то рѣшилась. Кто можетъ разполагать происшествіями, или ихъ предвидѣть? Ничто болѣе отъ насъ независитъ, какъ только то, чтобы вести себя смотря по случаю, по тогдашнему нашему благоразумію. Естьли я обманулась, то въ томъ виною сужденіе свѣтскаго мудрованія. Когда случится кому терпѣть за то, что исполнилъ свою должность или какое нибудь великодушное дѣло, то не пріятно ли имѣть мысли, что ошибка учинена не отъ насъ, но отъ другаго? Я лучше соглашусь упрекать въ несправедливости другихъ, нежели подать причину дѣлать упреки въ томъ себѣ. Надѣюсь, любезной другъ, что и ты будешь со мною согласна.

Теперь приступимъ къ самому важнѣйшему въ письмѣ твоемъ мѣсту. Ты полагаешь, что въ настоящихъ обстоятельствахъ для меня необходимо нужно учиниться супругою г. Сольмса. Не сочти мнѣ за дерзость, когда скажу тебѣ, что сего не будетъ во вѣки. Я думаю сіе не можетъ и не должно случиться. Надѣются на мое свойство, но я уже сказала тебѣ, что есть во мнѣ нѣсколько чувствъ и отцовской фамиліи, такъ какъ и материнской. А къ томужъ не ужели мнѣ должно непремѣнно послѣдовать примѣру моей матери въ безпрестанномъ ея повиновеніи чужой воли? не вижу ли я ее безпрестанно принужденною вооружаться терпѣніемъ? замѣчаніе твое справедливо, что Кто много терпитъ, тотъ и впредь терпѣть будетъ много

. Чего не пожертвовала она для доставленія себѣ спокойствія? Я то слышала отъ ее самой. Но всѣми тѣми жертвами могла ли до того достигнуть? Нѣтъ, вмѣсто того опасаюсь я со всѣмъ тому противнаго. Сколько разъ судя по ней думала я сама въ себѣ что мы бѣдные смертные, безпокоясь чрезвычайно для сохраненія въ спокойствіи любиыхъ нами качествъ, теряемъ всѣ тѣ выгоды, кои чрезъ то получить надѣемся?

Но въ какомъ видѣ могу я изобразить въ собственныхъ моихъ глазахъ все то, что мать моя для меня претерпѣваетъ? Можетъ быть страданія ея продлятся не многое время. Какимъ нибудь образомъ дѣло сіо будетъ окончано. Но естьли я рѣшусь уступить, то непреодолимая ни чемъ ненависть и отвращеніе учинятъ меня на всю жизнь мою несчастною.

Письмо сіе весьма продолжительно, вразсужденіи того времяни, какъ я сѣла писать оное. Но я открывала то, что для меня чувствительно чрезвычайно. Прочтя оное должна ты ожидать во мнѣ гораздо больше твердости въ будущемъ у меня скоро съ матерью моею разговорѣ. Отецъ и братъ обѣдаютъ сего дня у дяди моего Антонина, думаю единственно для того, чтобы оставить насъ изьясниться между собою гораздо свободнѣе.