Дотянуться до моря

Результат от ментов и бандитов пришел почти одновременно — видимо, и те, и те, пользовались агентурой, работающей на обе стороны. Жевунов скрывался в Самаре, вернее, жил припеваючи, официально взяв фамилию жены и став Клокиным. Аббас сел в свою «шестьсот пятидесятую», и через одиннадцать часов бешеной гонки был в городе на Волге. Жевунов-Клокин визита Аббаса явно не ждал, хотя сильно удивленным не казался. Аббасу не пришлось даже объяснять причину своего появления, потому что хозяин вынул из сейфа явно заранее подготовленные материалы, из которых ясно следовало, что деньги за квартиру Аббаса «Простор» на расчетный счет «НСХ» перечислил сполна. Венцом доказательств, что документы — не липа, была платежка с синей (настоящей, чернильной, а не рисованной на принтере!) отметкой Сбербанка об оплате. «Все претензии к господину Остачнему», — словно говорил Аббасу потный бегающий взгляд Жевунова-Клокина.

Да, Остачний был серьезной фигурой, и «наехать» на него силами, имеющимися в распоряжении Аббаса, было немыслимо. Об это прямо заявил Жора-Скальп, сказав, что в бодании с РУБОПом шансов не больше, чем у бультерьера против паровоза, а Прокопич напрямую посоветовал «забыть о бабках, потому что жизнь конкретно дороже».

— Я не знаю, почему Аббас не послушал советов умных, опытных людей, — сокрушенно крутила головой Ива. — Я тоже ему говорила: ну ее к черту, эту квартиру, забудь, это всего лишь деньги, заработаешь еще! Он соглашался, а потом вскакивал и кричал, что его никто еще в этой жизни не имел, и он не может допустить, чтобы его так поимели. И потом — я говорила, мол, заработаешь, но это я хотела поддержать его, потому что с деньгами у нас становилось все хуже и хуже. В начале 99-го он дал мне банковскую карточку и сказал: трать — не сколько хочешь, но сколько нужно, и я год проблем не знала. В конце года он сказал, что я транжира, и карточку у меня забрал. Не знаю, я ни копейки лишней не потратила. У них тогда ни с того, ни с сего натянулись отношения с Сашей Качугиным и особенно с Ритой (я предполагал, почему у Аббаса могли натянуться отношения с Ритой, но вслух, разумеется, не сказал), и Саша перестал давать Аббасу объекты. А еще он несколько раз крупно проиграл в казино, в общей сложности тысяч пятьдесят, может, больше. Год назад, думаю, он оставил бы Остачнего в покое и просто купил бы новую квартиру, но к концу 99-го денег уже не было. И — главное, это его: «Я не позволю, чтобы меня поимели, я вопрос решу». Вот и решил.

Аббас пошел к Остачнему и выложил на стол документы, полученные у Жевунова. Сказал, что суд «НСХ» однозначно проиграет, деньги придется вернуть плюс заплатить моральный ущерб. После решения суда он, Аббас Эскеров, постарается подать иск против самого Эн. Гэ. Остачнего по факту мошенничества. «Шансов немного, но нервы и репутацию я вам попорчу», — открыто заявил Аббас. Даст материал против Остачнего в газеты — в «МК» Хинштейну и в «Коммерсантъ» Тополеву. И, последнее: Аббас запишется на прием к теперь уже Министру внутренних дел Рубайло и все расскажет ему про проделки его зятя.

Остачний испугался. «Ну, зачем так-то? — примирительно заюлил он, не глядя Аббасу в глаза. — Разумеется, мы можем договориться». И — пообещал Аббасу, что вернет деньги. «Вы твердо даете мне в этом честное мужское слово?» — переспросил Аббас. «Даю слово», — в точности, как герой актера Леонида Марков в фильме «Долг», сказал Остачний. Аббас поверил, и это была точка невозврата.

Вся зима, весна и начало лета 2000-го были посвящены встречам Аббаса с Остачним по вопросам урегулирования проблемы. Сначала Остачний предлагал квартиру, и Аббас ездил по объектам «НСХ», смотрел разные варианты. Но ни один из них в итоге не устроил, и все вернулось к деньгам. Потом оказалось, что денег в кассе нет, и надо подождать «недельку-другую», пока не продастся какая-нибудь квартира в одной из новостроек. Наконец, в начале июля Остачний позвонил и сказал, что он готов отдать первый транш — пятьдесят тысяч долларов. Встречу назначили на 12 июля в офисе «НСХ».