Дотянуться до моря

Я слушал ее, но не слышал. Чувство чего-то оскорбленного — достоинства? любви? самолюбия? — бурлило во мне, как смыв в унитазе. Я закончил одеваться и двинулся к выходу.

— Арсений, не уходи! — со знаменитой интонацией «Не виноватая я!» в голосе закричала сквозь слезы Ива, зачем-то прикрывая простыней грудь. — Пожалуйста, не бросай меня!

Но я ушел, и взорвавший перепонки грохот двери отрезал от меня ее крик и ее слезы. Я на самом деле очень сильно обиделся на нее. Ведь выяснилось даже не то, что она не любит меня — с этим я уже как-то смирился, уповая на то, что любовь у разных людей возникает и протекает по-разному. Во мне, например, она рождается сразу, чуть ли не с первого взгляда, применительно к химическим процессам это — взрыв. А в ком-то она долго загорается и тихонечко горит тусклым костерком — ну, вот такая у них любовь. Какая любовь у Ивы, я не знал, но ее «весоˊвая» манера бесконечно качаться, уверен, не добавляла ее любви внезапности и искрометности. В общем, хрен с ней, с любовью, яркость моих ощущений от факта обладания Ивой была от этого ничуть не меньше. Хуже, что Ива в меня не верила. Она променяла меня на какую-то сраную квартиру стоимостью несчастных сто тысяч баксов! Господи, да было время, когда я столько зарабатывал за месяц! Правда, в тот момент мои дела шли существенно хуже, и Ива была вполне в курсе этого. И что? — она прагматично рассудила, что синица в руке лучше, что журавля может и не быть? Так я же и говорю — не верила! В общем, меня на этом как-то заело. Ну, хотя, что ж ее — убивать за это? Ну, не может человек броситься в омут с головой, не может! На следующий день, слегка отойдя, я взял уже было в руки телефон, чтобы набрать ее номер, извиниться, сгладить, восстановить, но палец мой привычную джигу по хорошо памятным цифрам таки и не сплясал. Наверное, я просто ждал, что первой позвонит она, но она не позвонила. Не позвонила она и на следующий день, и через неделю. Я сжал зубы и в отместку стер в телефоне ее тщательно зашифрованный номер.

Следующие полгода или больше — это была странная жизнь. Было много проблем на работе и много домашних проблем с Кириллом, и я занимался всеми ими и решал их, но делал это как-то автоматически, что называется, в фоновом режиме. Вечером за ужином Марина то и дело встревоженно трепала меня за локоть: «Эй, ау! Сень, ты где, проснись? Ты о чем задумался? Ничего не случилось?» Я мотал головой, улыбался — ничего не случилось, все в порядке. На самом деле я думал о ней, думал почти постоянно. Даже когда занимался сексом с Мариной, — только воображение, представлявшее совершенно развратные Ивины виды, помогало мне достичь такого состояния, когда секс между нами становился физически возможен. К счастью, Марина ничего не замечала, а может, делала вид. Я думал — должно начать проходить, но не проходило. Я заводил на стороне новые знакомства с красивыми и неглупыми женщинами, но их хватало на один раз, максимум, на два. На полугодовщину нашего разрыва я напился до невменяемости и опять чуть было не наговорил Марине лишнего. На следующее утро, проспавшись, я понял, что больше не могу, и попытался набрать Ивин номер. Раза три я попадал не туда, но в конце концов нужная комбинация цифр всплыла в памяти. «Абонент в сети не зарегистрирован», — ответил бесстрастный голос автоинформатора. Все ясно, Ива сменила номер. Судьба, подумал я, и поехал на работу. Как вместо своего офиса я оказался возле Ивиного, уму непостижимо. Вовнутрь меня не пустили, и я позвонил по местному номеру. «Ива Эскерова у нас больше не работает, — сообщили мне. — Нет, ее нового места и номера мобильного мы не знаем, извините». «Точно, судьба», — снова подумал я. Нет, конечно можно было найти Иву через Софу, Бориса, Аббаса, в конце концов, но это было бы слишком. Я воспользовался теми каналами связи, которыми мы пользовались постоянно, и все они были оборваны. Не увидеть в этом указующий перст провидения было нельзя. И — я смирился. Если бы судьбе, или как угодно назовите то, что всеми нами движет, будет угодно, чтобы мы снова повстречались, уж она (он, оно?) найдет способ это устроить. Странно, но как-то сразу отпустило, словно ослабили давно перетянутую струну, стало легче дышать. Нельзя сказать, что Иву сразу вымыло у меня из головы, но определенно ее образ стал тускнеть в моем сознании, подобно тому, как гаснет свет в кинозале, или как погружается в темноту все сущее по мере того, как скрывается за горизонтом золото-алый край солнечного диска.