Дотянуться до моря

Утром мы с Мариной смеялись, общались, завтракали, целовались, строили планы на будущее и собирали меня в больницу. В Бакулевский нужно было поспеть к полудню, и мы решили, что Марина бросит меня туда на своей машине, и как раз успеет к себе в галерею, где после часа дня у нее была встреча с неким весьма перспективным клиентом. Несмотря на то, что собирали меня не куда-нибудь, а в больницу, все было как-то легко и по-праздничному суматошно и суетливо. И поэтому за пять минут до отъезда, размышляя над нерешаемой задачей, чем я буду в лечебном учреждении бриться — станком или электрическим «Брауном» я даже не заметил, как Маринин телефон заиграл неповторимо раздолбайскую мелодию «Klint Eastwood» мультяшных Gorrilaz, которая я установил ей Кирюхиным рингтоном.

— О, сынок звонит, — радостно бросилась на вызов Марина. — Не забыл, что у мамы день рождения, хороший мальчик!

Последние слова она произносила, уже нажав на «ответ» и поднеся аппарат к уху. Я улыбнулся, и поднял глаза на Марину, чтобы сказать, чтобы передала ребенку привет. И… никогда, пожалуй, я не видел, чтобы выражение радости на лице так быстро сменялось беспросветной тоской. В течение не более нескольких секунд разговора Маринино лицо буквально почернело, трубка заходила ходуном в ее руке.

— Что случилось? — встревоженно спросил я.

Вместо ответа Марина, медленно опускаясь на стул, протянула мне трубку.

— Я ничего не понимаю, — дрожащим шепотом произнесла она, умоляюще глядя на меня. — Он в милиции, его задержали с наркотиками на границе! Ему дали позвонить, сказали — пять минут.

Из ее глаз полились слезы. Я выхватил у нее трубку, вздернул к уху.

— Ало, Кир, ало, это я, — решительной скороговоркой начал я. — Излагай коротко и ясно: где ты и что произошло.

— Пап, да все уже нормально, я уже обо всем договорился, — услышал я в динамике явно пытающийся быть спокойным, но ощутимо дрожащий голос сына. — Я сам тут во всем разберусь, ты не беспокойся. Дай маму, пожалуйста.

На то, чтобы закипеть, мне хватило секунды.

— Нет, это я сам разберусь, нормально там у тебя все, или ненормально! — заорал я так, что засаднило в горле, а Марина подпрыгнула на стуле. — Быстро доложил все по порядку!!

И помянул Марину, мать его, в совершенно непечатной форме. Эта моя способность мгновенно переходить к решительным действиям — от крика до физического воздействия (к сожалению, сейчас кроме голосовых связок я никакими другими инструментами не располагал) часто очень выручала меня в жизни, сработала она и сейчас. Информация потекла из Кирилла, как жетоны из однорукого бандита, когда срывают джек-пот. Выяснилось, что находится отпрыск на территории сопредельной Украины в милицейском управлении города Мариуполя по причине обнаружения при нем при пересечении границы партии наркотиков, количественно оцениваемой как крупная (тридцать граммов гашиша и пять ампул амфетамина). Я мысленно взвыл, но времени для эмоций не было.

— Наркоту подбросили, надо полагать? — не столько спросил, сколько проинструктировал сына я.

— Да нет, пап, все мое, — голосом радующегося солнышку идиота ответил Кирилл. — Я взялся для всего народа на отдых привезти. Они же на самолете, там никак.

Я все-таки завыл. Боже, как же так получилось, что из моих хромосом на свет появилось такое чудище, во всем, абсолютно во всем схожее со мной не более, чем крокодил с канарейкой?!

— Тебя, что, не слышат? — изумился я.

— Слышат, слышат! — успокоил меня отпрыск. — Я по громкой связи разговариваю.

Выпадать в осадок не было времени, а то бы я выпал.

— Ты хотя бы ничего не подписал? — в последней надежде спросил я.

— Пап, да че тут изворачиваться? — тоном поучающего несмышленыша наставника вопросил Кирилл. — Все же ясно. Накосячил — имей мужество сознаться. Но ты не волнуйся, я уже обо всем договорился.

— О чем ты договорился? — чувствуя, что впадаю в ступор, прошипел я.

— Ну, о цене вопроса, — пояснил тот. — Пятьсот тысяч, и никаких проблем.

— У тебя что, есть пятьсот тысяч?! — завопил я.

— Стой, стой, пап! — раздраженно осадил меня Кир. — У меня при себе таких денег, конечно, нет. Но люди здесь здравые, разумные, они готовы подождать.

Хотелось страшно и матерно кричать. Я на секунду отнял телефон от уха, закрыл глаза. Увидев это, Марина сразу же руками, глазами, губами завопрошала: «Ну, что там, что?»

— И долго они готовы подождать? — вернул себя в конструктивное русло я.

— До завтра до десяти часов утра, — гордым тоном переговорщика, только что уломавшего сдаться целую банду террористов, ответил Кирилл. — В одиннадцать они подают наверх рапорт за вчерашний день. Они говорили, что надо сегодня, но я убедил их, что это нереально.

Нереально! Он убедил их, что сегодня нереально! А завтра в десять — реально! Сколько до того Мариуполя? Тысяча километров? Больше?

— Мать, мы едем в Мариуполь, — сказал я Марине, прикрыв трубку. — Выезжаем сейчас, немедленно, собирайся.

— Господи, где это? — вся трясясь, переспросила не дружащая с географией жена.

— На Украине, — коротко пояснил я, снова возвращаясь к разговору.