Доверьтесь Ченам

Четвертая тетя смотрит с открытым ртом, что я могу описать только как ужасающее ликование, а вторая тетя…

– Что ты делаешь, тетя?

Она едва взглянула на меня, делая глубокий выпад.

– «Змея ползет по траве», – бормочет она.

– Что?

– Она занимается тайцзи, – поясняет ма. – Доктор сказал ей, что это помогает от высокого давления.

– Ну, ладно. Я полагаю, у всех нас свои способы борьбы со стрессом.

Четвертая тетя тянется к толстовке, и мама шлепает ее по руке.

– Ой! Что?

– Что, по-твоему, ты делаешь? – требовательно спрашивает ма.

– Разве это не очевидно? Я хочу увидеть его лицо!

– Айя! Ты такая негуманная. Человек уже мертв, а ты хочешь увидеть его лицо, для чего?

– Она права, дорогая, – мягко говорит старшая тетя. – Мы постараемся не беспокоить его слишком сильно.

Я должна отвернуться от тела. Вид его бередит воспоминание об аварии, и я не могу перестать видеть лицо Джейка снова и снова. Он улыбается, его рука лежит на моем колене. Теперь его руки лежат на его бедрах.

– И что теперь? – спрашивает вторая тетя, делая движения тайцзи намного быстрее, чем они того требуют. – Этот мальчик такой высокий. Как нам избавиться от него? – Она вздрагивает, а потом принимает другую позу, с вытянутыми руками. – Может, мы можем разрубить его на куски, приготовить немного карри, а потом выбросить кусочек за кусочком?

– Потребуется слишком много карри, – говорит четвертая тетя.

Мой желудок. Успокойся. Успокойся. Они несерьезно.

Они несерьезно. Они просто ведут себя как обычно. Их обычное деструктивное «я». Что сейчас происходит?! Может, одна из сцен китайских драматических сериалов, которые они всегда смотрят, эти криминальные шоу. А может, дело в маме: как только у тебя появляется ребенок, ты теряешь способность чему-либо по-настоящему удивляться. Я имею в виду, это ведь ненормально, правда? Правда?

– Никакого карри, – возражает старшая тетя.

– У тебя есть идея получше? – спрашивает вторая тетя, глядя на нее.

Старшая тетя вздыхает.

– Я думаю, первая идея лучше.

– Хм, – пищу я, и они все смотрят на меня. Я бросаюсь вперед, пока не потеряла крошечную каплю мужества. – Может, нам стоит отвезти его в пустыню и похоронить там?

Они обдумывают эту идею. Мы семьей ездили в Вегас пару раз и хорошо знаем этот маршрут, голую пустыню между Калифорнией и Невадой, через которую люди проезжают и никогда не останавливаются.

– Хорошая идея, – говорит ма, улыбаясь мне с явной гордостью.

Вторая тетя кивает:

– Да, очень хорошая.

– Лучше, чем твоя идея с карри, – говорит с укоризной старшая тетя.

– Хорошо, мы сделаем это, когда вернемся со свадебного острова. Определенно, у нас нет времени заняться этим сегодня вечером, нам нужно быть на пирсе завтра к восьми тридцати.

Боже мой. Во всей этой панике и неразберихе я не забыла, что нам все еще нужно работать на свадьбе завтра, но забыла ее детали: что она проходит в Санта-Лючии, и что мы должны собраться утром на пирсе, чтобы сесть на одну из частных яхт, которые доставят нас на остров. Мысль об этом меня выматывает. Ехать в пустыню, копать яму, закапывать ее, а потом ехать обратно – сегодня об этом не может быть и речи. И без того я едва держусь на ногах.

– Мы не можем оставить его в багажнике на все выходные, – добавляет ма. – Скоро он начнет издавать зловоние в моем доме, и потом будет очень трудно избавиться от запаха.

Старшая тетя снова кивает.

– Нам нужно положить его в холодильник.

Господи, помоги мне, мы буквально говорим о том, чтобы засунуть чувака в холодильник.

– Мой холодильник недостаточно большой, – говорит ма.

– Только твой холодильник и подойдет, – говорит вторая тетя старшей тете.

Единственный признак, выдающий ужас старшей тети от осознания того, что это должен быть ее холодильник, – миг неудовольствия, но затем она кивает:

– Хорошо. В любом случае, я буду чувствовать себя лучше с телом в моем холодильнике, чем с телом в чьем-то другом холодильнике; кто знает, может быть, этот человек не так ответственен. – Она бросает косой взгляд на вторую тетю, чьи ноздри раздуваются, и она открывает рот, чтобы заговорить, но старшая тетя продолжает: – Мы уходим.

– Эм, мы можем переложить его в твой багажник? – спрашиваю я. – Сразу видно, что моя машина попала в аварию, и я не хочу, чтобы нас остановили.

– Хорошо. Моя машина уже на вашей подъездной дорожке. Пойдемте, перенесем его.

Мы все толпимся вокруг тела Джейка.

– Мы не можем вынести его в таком виде, – говорю я. – Что, если кто-то увидит?

– Да, накройте его чем-нибудь, – соглашается вторая тетя.

– Нэт, у тебя есть большая сумка или нет? Знаешь, когда Хендра идет кататься на лыжах, он кладет свои лыжи в ту огроменную сумку, и я всегда думаю, смогу ли поместиться в нее целиком.

– Почему? Такой неудачный образ мыслей, – ругается старшая тетя.

Прежде чем вторая тетя успевает ответить старшей тете, ма быстро вклинивается:

– Нет, Мэдди не катается на лыжах. Может, мешок для мусора? Можно или нет?

Мы рассматриваем тело.

– Думаю, он немного высоковат для мусорного мешка, ма.