Доверьтесь Ченам

Сяолин уже там, и десятки цветов из мастики разложены перед ней. Она вскакивает на ноги и широко улыбается старшей тете.

– Доброе утро, шеф, – щебечет она, а затем ее глаза становятся огромными, когда она видит всех нас. – О, привет, тетушки. Привет, Мэдди. Не ожидала увидеть вас здесь.

– Сяолин, – произносит старшая тетя строгим голосом. – Где холодильники?

– О! Ну, я подумала, что могу начать пораньше, сделать немного про запас, понимаете. Хотела удивить вас…

– Холодильник! – взвизгивает старшая тетя, и мы все подскакиваем, даже Нейтан. Старшая тетушка имеет такое влияние на всех.

– Холодильник! – кричит Сяолин, спеша к большой стальной двери. – Что-то не так? Я что-то натворила? Я просто хотела помочь…

– Нет, ты очень хорошая помощница, – говорит старшая тетя, натягивая улыбку. – Оставайся там и доделывай все за мной, хорошо, деточка?

Я уже собираюсь пойти к холодильникам с семьей, когда Нейтан берет меня за руку.

– Мы можем поговорить? – спрашивает он.

– Не сейчас. Мне нужно помочь с… э-э-э… пирожными.

Он хмурит густые брови в замешательстве и смотрит на меня из-под своих густых ресниц. Клянусь, этот человек и его ресницы… – Ты же фотограф, верно? Зачем тебе помогать с тортами?

– Для… фотографий, очевидно.

– Ах, вот так.

– Я делаю фотографии подготовки к свадьбе. Ты знаешь, как это бывает в наше время. Люди хотят знать все о свадьбах, вплоть до подготовительных работ.

– Правда? Ладно, – вздыхает он.

– Может быть, позже? Я не знаю, какой у тебя график. Предполагаю, что он довольно загруженный, но если бы мы могли…

Я изо всех сил стараюсь сохранить улыбку на лице, когда ма выглядывает из квадратного окна в стальной двери и велит мне поторопиться.

– Да! В общем, да, поговорим позже.

– Хорошо.

– Хорошо.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но Нейтан ловит мою руку и крепко сжимает ее.

– Я рад снова видеть тебя, Мэдди, – говорит он тихо, и искренность в его голосе почти заставляет меня разрыдаться.

Когда он поворачивается и уходит, я мысленно возвращаюсь на несколько лет назад, когда мы расстались, когда я заставила себя остаться в своей комнате и ничего не делать, пока он уходил, разбив мне сердце. Всевозможные эмоции бурлят внутри меня, и мне приходится сдерживать рыдания, которые грозят вырваться наружу. Я смотрю, как он уходит, с трудом переводя дыхание, а затем иду к холодильнику.

– Закрой дверь! – командует старшая тетя на индонезийском, как только я вхожу внутрь.

Я делаю так, как она сказала, задаваясь вопросом, что мы будем говорить, когда кому-то понадобится принести отсюда какой-нибудь ингредиент. Холодильная камера большая и плотно заполнена ящиками с овощами, фруктами и другими разнообразными ингредиентами, включая множество ящиков с винными бутылками. Была и отдельная секция для мяса, за пластиковой занавеской. Мои тети и ма нашли нужный холодильник и вытащили его с полок в мясную секцию, чтобы он не был виден снаружи.

– Хорошо, – говорит старшая тетя.

– Открой его. Это твой холодильник, – произносит вторая тетя.

Обычно я отхожу в сторону и позволяю им поспорить, потому что никогда нельзя вставать между старшей и второй тетей. Но столкновение с Нейтаном выбило меня из колеи.

Я чувствую себя не связанной, а дикой. Не говоря ни слова, я тянусь к холодильнику и поднимаю крышку. И, увидев, что внутри, кричу.

13

Это хаос. Старшая тетя, увидев содержимое холодильника, сразу же все понимает. Вторая тетя и мама бегают вокруг нас, крича что-то на индонезийском языке, поэтому я прошу их остановиться и перейти на английский, пока у меня не взорвалась голова в попытках хоть что-то понять.

Тем временем старшая тетя просто стоит там, широко раскрыв глаза, потрясенная впервые за все время.

Все, что мы навалили на Джейка прошлой ночью – одеяла, принадлежности для выпечки – все еще лежит внутри, но вместо аккуратной кучи, скрывающей его тело, все теперь в беспорядке: белый порошок и разноцветные посыпки из открытых упаковок повсюду. И Джейк…

Я должна отвернуться, пока не потеряла голову. Потому что Джейк… Боже, Джейк…

– Он не умер прошлой ночью, – говорит старшая тетя, и ее голос звучит ошеломленным. – Когда мы положили его в холодильник, он был еще жив.

– Что? – закричали ма и вторая тетя.

Ма отталкивает меня в сторону и смотрит на Джейка, пытавшегося выбраться из холодильника, и тоже кричит. Но кричит что-то странное:

– ЭХ! ЭТО БЫЛ МОЙ ПАРЕНЬ С ЛИЛИЯМИ!

Все звуки стихли, погружая камеру в тишину.

Мы все, как один, смотрим на маму, которая смотрит на Джейка. Джейка, находящегося совсем в другом положении, чем то, в котором мы оставили его прошлой ночью. Джейка, чей рот застыл открытым в том, что, должно быть, было криком о помощи. Джейк, которого…

Ма тыкает его в голову морковкой.

– Ма! Что ты делаешь?

– Я просто проверяю, может, он спит, и мы сможем его разбудить. Эй, А Гуан, поднимайся, – говорит она. – Это я, Чан А Йи. – Она снова тыкает его в щеку острым концом морковки, но не получает никакого ответа. – Ах, на этот раз он действительно мертв. Это так плохо. Так плохо!