Доверьтесь Ченам

Но это не так.

Словно прочитав мои мысли, Нейтан притягивает меня к себе так, что я чувствую пьянящее тепло его тела.

– Пожалуйста, позволь мне сделать это для тебя, – говорит он низким голосом, от которого у меня подкашиваются ноги.

– Но…

– Если ты признаешься, что сделала это, я сделаю то же самое. Я буду настаивать на том, что это моя вина, и тогда я точно, на сто процентов, потеряю все это.

Он говорит абсолютно серьезно. Он действительно готов потерять все, чтобы не дать мне сдаться.

– Нейтан.

Его имя вырывается с прерывистым всхлипом, и я снова его целую. Я хочу, чтобы его губы никогда не отрывались от моих.

Стул снаружи громко скрипит, и мы отстраняемся как раз перед тем, как шериф МакКоннелл открывает дверь. Он сужает глаза, глядя на нас.

Какое зрелище мы, должно быть, представляем: оба запыхавшиеся, мои волосы взъерошены, щеки раскраснелись, сидим на расстоянии друг от друга в самой неловкой позе. Должно быть, мы похожи на виноватых возбужденных подростков. Шериф МакКоннелл хмурится. Конечно, он должен понимать, что я не адвокат.

– Боже, я ненавижу адвокатов, – хмыкает он.

Хм. Может, он еще не сложил два и два.

– Да, вы и все остальные, – говорю я, вставая и приводя себя в порядок настолько спокойно, насколько могу. – Я уже почти закончила. Спасибо, шериф. Я буду… – Я оглядываюсь на Нейтана, который поднял брови. – Я вернусь после консультации с моим специалистом.

– Не торопитесь, – говорит шериф МакКоннелл, опускаясь в мягкое кожаное кресло Нейтана с явным удовольствием. Он откидывается назад, кладет ноги на стол из красного дерева и складывает руки на животе.

Уходя, я пытаюсь отправить Нейтану безмолвное сообщение: «Я вернусь. Не оставлю тебя здесь в таком положении. Я освобожу тебя. Очищу твое имя». Не знаю, понял ли он что-нибудь из этого.

Оказавшись в уединении лифта, я прислоняюсь к стене и зарываюсь лицом в ладони. Ну и дела. Что мне делать? Я должна просто собрать все улики, которые есть против меня, чтобы очистить Нейтана и предоставить их шерифу. Я сдамся. Я… Но это выдаст маму и моих тетушек. В глазах закона моя семья очень, очень виновна. И вдобавок к возвышающейся куче бедствий, А Гуан не был мертв, когда мы нашли его в холодильнике. Он умер, находясь внутри него. Что означает, что я не единственная, кто убил его. Это сделала вся моя семья.

Может, мне удастся выкрутиться так, что виновной окажусь только я? Может быть, я обманула всю свою семью, пробралась на кухню старшей тети и спрятала тело в ее холодильнике без чьего-либо ведома? Да, это может сработать. Волнение и страх зашевелились во мне. Возможно, у меня получится. Я сяду в тюрьму на очень долгий срок. Но я заслуживаю больше. По крайней мере, впервые в жизни я приму решение самостоятельно. Не потому что уступила желаниям мамы или семейному долгу, или еще чему-то. Думаю, я, по крайней мере, смогу почувствовать себя хорошо.

В вестибюле огромные деревянные окна закрыли, чтобы защитить здание от бури. Что полностью преображает это место, превращая его из тропического рая в замок с закрытыми ставнями, на который обрушиваются свирепые ветры и дождь. Настроение мрачное. Я не в курсе, как много знают сотрудники отеля об аресте Нейтана, но, очевидно, все они понимают, что что-то идет не так.

Хотя они вежливо улыбаются мне, когда я прохожу мимо, выражения их лиц напряжены и скованы страхом. Я быстро иду по коридору, который ведет к номерам. Сначала мне нужно вернуться в свой номер и переодеться, избавившись от этой мокрой одежды. Потом я попрошу маму пойти со мной к старшей тете, где я расскажу всем о своем плане взять на себя вину. Я делаю большой вдох. Будет нелегко убедить их. Мама наверняка, стопроцентно расплачется. Старшая тетя разозлится и станет настаивать, чтобы я слушала старших и позволила им решить эту проблему. Вторая тетя, вероятно, примет какую-нибудь странную позу тайцзи, а четвертая тетя помашет своими пернатыми ногтями и скажет, чтобы я перестала быть такой мелодраматичной. Но я настроена решительно. Никто не сможет остановить меня сделать правильный выбор.

У своего номера я достаю карточку Нейтана и провожу ей по дверному замку. Дверь открывается со щелчком, и я толкаю ее:

– Ма, можно мне чаю…

Остальное, что я собиралась сказать, замирает у меня на губах, и я застываю на месте, когда дверь захлопывается за мной с последним щелчком. Все мои планы, все мужество, которое я накопила за последние несколько лет, все вытекает из меня, оставив пустоту.

Потому что на кровати сидят мама и все мои тети, их руки связаны вместе, а позади них с пистолетом, направленным на их головы, стоит Морин.

– А, Мэдди, – говорит она и взмахивает руками так, что пистолет направляется уже прямо мне в лицо. – Теперь мы можем начать как следует.

Похоже, кто-то все-таки способен помешать мне сделать то, что нужно.

31