Дождь для Джона Рейна

— Интересно, что ты об этом сказал. Потому что личность, о которой мы говорим, беспокоило то же самое. Он ушел из спорта в подпольные бои, где правил действительно нет, и борьба идет до конца.

Я слышал о таких боях. Однажды встречался с парнем, который в них участвовал, американцем по имени Том. Какое-то время он занимался дзюдо в Кодокане.[7] Крутой на вид и удивительно четко выражающий свои мысли. Он поделился со мной интересными и важными философскими понятиями борьбы без оружия. Я победил его в раунде дзюдо, но не уверен, как бы все обернулось, не договорись мы заранее о формате боя.

— Очевидно, этот тип добился успеха в подпольных соревнованиях, продолжал Тацу. — И не только в боях с людьми. Еще и с животными. Собаками.

— Собаками? — удивился я.

Он хмуро кивнул:

— Эти мероприятия организует якудза. Навыки нашего друга, его жестокие наклонности не могли пройти мимо внимания организаторов. Они поняли, что у него более высокое призвание, чем убивать на ринге за деньги.

Я кивнул:

— Он мог бы убивать и во внешнем мире.

— Совершенно верно. И в течение последнего года именно этим и занимается.

— Ты говорил, у него разнообразные навыки.

— Да. Думаю, ему удалось развить такие способности, которыми, как я предполагал, обладаешь только ты.

Я ничего не ответил.

— В последние полгода, — продолжал он, — произошли две смерти, очевидные самоубийства. Обе жертвы высокопоставленные руководители, президенты двух банков, которым предстояло слияние. Оба спрыгнули с крыши здания.

Я пожал плечами:

— Судя по тому, что я читал о состоянии банковской сферы, удивительно, что спрыгнули всего двое. Я ожидал бы не меньше пятидесяти.

— Возможно, двадцать или даже десять лет назад так и было бы. Но искупление грехов через самоубийство в сегодняшней Японии скорее идеал, а не практика. — Он глотнул чая. — Теперь предпочитают извинение в американском стиле.

— «Сожалею о совершенных ошибках», — улыбнувшись, сказал я.

— Иногда даже не «сожалею», а «с сожалением сообщаю».

— По крайней мере они не заявляют, что взяточничество это болезнь и им нужно пройти курс лечения.

— Да, пока еще нет, — усмехнулся Тацу, сделав еще глоток чая. — Ни один из прыгунов не оставил предсмертной записки. А еще я узнал, что каждый из них опасался, что реальные размеры недействующих ссуд противоположной стороны на самом деле больше, чем объявлялось.

— И?.. Всем известно, что проблема займов намного серьезнее, чем утверждают банкиры и правительство.

— Верно. Но эти люди боялись раскрывать данные, способные помешать слиянию, которое с деловой точки зрения было необоснованным, но тем не менее поощрялось некими силами в правительстве.

— Очевидно, не самый мудрый шаг.

— Можно я у тебя кое-что спрошу? — Он смотрел мне прямо в глаза. — Гипотетически. Можно ли реалистично сбросить человека с крыши дома и сделать так, чтобы было похоже на самоубийство?

Я совершенно точно знаю, что можно, однако решил принять приглашение Тацу оставить все на «гипотетическом» уровне.

— Зависит от того, как потом будет проведено патологоанатомическое исследование, — ответил я.

— Допустим, очень тщательно.

— Если очень тщательно, то сложно. Но возможно. Самая большая проблема — доставить жертву на крышу так, чтобы этого никто не увидел. Если только не удастся заманить ее туда хитростью или каким-то образом узнать, что она должна там появиться. И если клиент совершает эту принудительную прогулку в сознании, шума не избежать. Потом, если вы будете бороться, останутся свидетельства. Кожа под ногтями. Может быть, клок волос в окоченевших пальцах жертвы. Другие предметы, несовместимые с добровольными действиями. А он будет бороться, не думая о собственной безопасности, невзирая на боль, поэтому следов борьбы останется предостаточно. Ты знаешь, на что способен человек, когда понимает, что борется за собственную жизнь?

— Может, сначала связать?

— Когда кого-то связываешь, тоже остаются следы. Даже если он не сопротивляется.

— А он будет сопротивляться.

— А ты как бы поступил?

— Сначала убить?

— Возможно. Но рискованно. Изменения в теле после смерти проявляются быстро. Застывает кровь. Падает температура. И следы удара на мертвом теле и на живом далеко не одинаковы. Эксперт увидит различия. Кроме того, все равно придется беспокоиться насчет установления настоящей причины смерти.

— А если бы он был без сознания?

— Я бы предпочел этот вариант. Хотя, если клиент без сознания, придется тащить его как труп. А маневрировать с мертвым грузом в семьдесят, а то и сто кило нелегко. Плюс, если ты вырубишь его с помощью наркотика, скорее всего он обнаружится в крови и после смерти.

— А как насчет алкоголя?

— Если он будет пьян настолько, чтобы отключиться, считай, тебе повезло. Многие самоубийцы напиваются, прежде чем спустить курок, то есть в этом ничего подозрительного не увидят. Но как ты заставишь парня накачаться до бесчувствия?

Он кивнул:

— Содержание алкоголя в крови тех двоих было достаточно высоким, чтобы вызвать потерю сознания.

— Может быть, так и есть. Или нет. В этом-то вся прелесть.

— Инъекция?