Гаус не успокоился. Как успокоиться после таких заявлений! Он берет короля на себя? Да он... Да как.... Да откуда...
− Что подумает обо мне гранда? - цеплялся маршалк за умозрительную причину остаться при дворе.
− Я подскажу ей не думать о вас, − нагло заявил Колин.
ˮОни сошлись!ˮ − совсем раскис Гаус.
− Но голосование? - последняя попытка договориться с вымогателем.
− Поручите это мне, − готов ответ унгрийца.
− Желаете сами занять пост? - обвинил маршалк Колина. И не просто обвинил, приревновал!
ˮЧто ожидать от человека всю жизнь гоняющегося за тенью и миражами? Что он привнесет в мир? Только свой аршин этот мир измерить,ˮ − не стал унгриец разубеждать сникшего Гауса.
− Не плохая идея придать моим советам гранде большую и законную значимость, − соизволил согласиться Колин.
− У меня в запасе много грубых слов, но не одно и в отдаленной степени не передаст, что я к вам Поллак сейчас испытываю. Столь наглая откровенность делает вам честь.
Вымогатель сдержался не засмеяться. Эдак человека заело. Выставил наглость и честь на одну доску.
− Вы согласны? − унгриец с улыбкой превосходства перебросил смолл из руки в руку. - А то я устал вас уговаривать.
− Вы сможете, − согласился Гаус с очевидным.
− Вашего отсутствия на Совете никто и не заметит, − утешил унгриец расстроенного маршалка. − Делегируете свои полномочия мне, только и всего. И спокойно любуйтесь пасторалями за окном кареты. Вернетесь к весне, когда страсти улягутся. Поправите здоровье, приживете парочку бастардов. Еще спасибо скажете.
− А если я поддержу вас? - осенило Гауса. - Или ссужу денег?
− Вы не поняли. Мне нужен ваш отъезд. И никакие иные варианты не рассматриваются. Ну разве что....
Гаус побледнел и отступил. Убегать было постыдно даже для него.
− ...но вам он не подойдет.
− Не боитесь свернуть шею? - окончательно сдался маршалк, потерпев поражение и на поле брани и на дворцовом паркете.
− Чью? Вашу? Представьте, нет, − подвел Колин итог надоевшему разговору.
Следующая встреча − с Лисэль. Навещать любовниц надлежит в любое время, даже когда они не готовы или не в настроении никого принять. Неодеты, обижены, рассержены, их мучают женские дни, или снедают подозрения о соперницах. Подтвердите незыблемость вашей связи милыми пустячками стоимостью с ухоженную усадьбу, расщедритесь на тетешканье и сюсюканье, и проваливайте дальше, спасать мир, а лучше топить его в крови и непотребно иметь. Выбор за вами.
Колин поступил обратно. Задрав подбородок Лисэль, заглянул в глаза.
− В следующий раз я хочу видеть кошку с острыми коготками и острыми зубками, которая опасна и интересна. А не облезлую шкурку, греть ноги. У меня покуда нет подагры.
Ох, как она фыркнула. Ох, как взвилась. Он притянул её поцеловать. Лисэль прокусила ему губу.
− Сати залижет, − сплюнул Колин кровь ей на кружева.
Его хотели убить. И явно бы приуспели в осуществлении желания. Но у любовников свои предпочтения в отношениях.
Перед уходом, он отпустил шпильку.
− Так или иначе, мне к гранде. Но ей нечего нести. Все досталось тебе.
Из разворошенной постели и сбитых простыней, бросок подушки. Убирайся, скотина!
ˮХорошая мысль!ˮ − солидарен Колин с любовницей. И убрался.
Не прошел мимо и, под настроение, потискал Снейт. Прижав раскрасневшуюся девицу в углу, он говорил ей шепотом из шепотов.
− Я слишком часто и много стал думать о тебе. Почему?
− Не знаю, саин, − трепыхалась сердечко у бедняжки. Не от страха, от....от....от.... Об этом страшно думать!
− И я не знаю. Но очень хочу узнать.... А когда узнаю..., − так хищники облизываются на робкую дичь.
У взволнованной девушки остановилось дыхание. И мысли что осенние листья под порывом шального ветра - в разные стороны. Поди собери!
ˮОна ничему не учится, наша провинциалка,ˮ − сделал удручающее наблюдение унгриец.
− ...Кажется, я шел к твоей хозяйке? - прошептал Колин и остался доволен багрянцем щек и очень похожим на дерзкий взгляд. Оказывается, не все так плохо с девчонкой.
Большую часть встречи натянуто молчали, не опускаясь доверить словам наболевшее. Лишь к концу, когда оба устали терпеть друг друга, Сатеник недовольно высказалась о расползающихся по дворцу сплетнях об их якобы связи.
− Не слышал, - признался Колин. − Но не прочь послушать. У досужих разговоров есть одна примечательная черта. Они открывают слабости и предпочтения сплетников. А чужие слабости - наше оружие.
Очень ловко. Наше.
− Вы редкий гость, − пожурили, а не поругали унгрийца в отстраненности от интересов Серебряного Двора. Понимай - гранды.
− У меня много дел, − напомнил он об их уговоре. - Касаемо слухов, начинайте бить лица.
− Не думаю, что это хороший совет, − отказалась Сатеник.
ˮВот и дальше не думай,ˮ − пожелал Колин девушке не бездействовать, но подчиняться.
Ближе к полудню Колин вернулся в Хирлоф, посмотреть на домашних и предупредить Йор о скором появлении молодых тоджей.
− Грядки копать не заставлю. Двор мести тоже, − пообещал он девушке. - Но и капризов не потерплю. Не прикончили в Краке, прикончу в Хирлофе. Свободу надо отработать.