Дозвониться до небес

– Проще всего их выбросить. Пускай новые купят, – предложил он.

Новые меня не вдохновляли. Пусть этим гадам стыдно станет! Должна же у них совесть быть? Или не должна? И вообще – это бабкина посуда. Она ее покупала. Она ею пользовалась. Нельзя ее выкинуть. Никак нельзя!

Временами я рычала как зверь. Когда засохшая жрачка не желала смываться. А потом как-то вдруг в голове стало пусто, тупо. Руки работали, эмоций не было. Зато было ощущение уверенности. Перед глазами стояла бабка, на ногах тапочки. Ей было не плевать на меня. Она знала, что я буду носить этих кроликов. И у нее было чувство юмора – она знала, как меня развеселит их вид.

– Ну, ты разогналась! – Арсений восхитился результатом моих трудов.

– Ты убирай их по шкафам. А то вон какие башни получаются.

– А че это вы тут делаете? – Маша вразвалочку проникла на кухню.

Специально задела тощим бедром стол. С которого немедленно свалилась невымытая кастрюля.

– Ой!

Якобы споткнулась, поддела ногой табурет, уронив его с грохотом на пол. Башни из тарелок медленно закачались и, скрежетнув, рухнули.

– Ой, какая неприятность! – пропищала эта стерва, улыбаясь половиной рта.

– Я ее убью!

Но догнать поганку не получилось. Арсений скакал по полу на выскальзывающих осколках. Разлетающихся в разные стороны. Пара кусков белого фаянса срикошетила и едва не выбила оконное стекло.

Сполоснув руки от моющего средства, я вытерла их досуха. Скрутила мокрое полотенце в жгут и пошла искать Машу. С одной мыслью – накинуть жгут ей на тощую шею и завязать его узлом. Ну очень крепко. Чтоб позвоночник пополам развалился.

– Ну, давай! Подходи!

Маша призывно манила меня руками. Но я смотрела только на ее ноги в крепких ботинках. Что прочнее – мои кролики или ее берцы? Первый удар метил в колено. Неплохо обученная друзьями, я увернулась и резко дернула ее за руку. Вложив в рывок максимум силы. Добавила для ускорения локтем по лопатке. Маша пролетела через комнату, врезалась башкой в дверной косяк и рухнула на пол.

– Капец, – Миша выглянул из коридора и продекламировал: – На асфальте лежит голова, и глаза устремились в небо, на губах застыли слова: ни фига себе сбегал за хлебом.

По-честному, я испугалась.

Лежит как покойник.

– М-да. Тюк височком и кранты. В подвале закопаем? Или лучше сначала распилим? Я в кладовке пилу видел подходящую. А голову заспиртуем. На чердаке аквариум валяется, круглый такой. В самый раз. И будет Машенька на нас смотреть. И улыбаться. Только побрить сначала надо, а то волосы в спирте мешают эстетическому восприятию, – разглагольствовал Миша.

Осторожно приблизившись, я наклонилась. Вроде не дышит. Трогать Машу мне категорически не хотелось.

– Сначала надо ее раздеть. – Оказывается, Миша уже приволок пилу и трогал зубцы пальцем, напевая: – Если мальчик не встает, не играет в мячик, спит все сутки напролет – это дохлый мальчик. Или девочка. Хрен ее разберет. Как разденем – узнаем. Мне самому интересно.

– Ты что, совсем того? Может, она без сознания?

– Ну так и нечего дожидаться, пока она в себя придет! Ладно, начнем с головы. Тащи мешки для мусора и тряпки. Мясо по мешкам расфасуем. Тряпки на пол. А то пол потом отмывать задолбаешься.

Преодолев страх и брезгливость, я вцепилась в Машину шею, проверяя пульс. Рука, только что безвольная и неживая, вцепилась мне в волосы.

– Класс! Обожаю, когда чиксы дерутся! – вопил Миша и колотил по пиле чем-то железным.

На шум примчался Арсений. Он попытался нас разнять, но получилось только хуже. Удерживая меня за рукав, он блокировал мою руку. Чем Маша тут же воспользовалась. Следующим ударом я попала ей ногой в живот. Кролик смягчил удар, но получилось неплохо. Тапок слетел с ноги, и я совершенно случайно заехала Маше по лицу коленом.

– Вот девки дают! Бац – и по сопатке! – резвился Миша.

У меня болели локоть и ухо. У Маши текла кровь из носа. Кролик кретинически улыбался. А мы стояли и сверлили друг друга глазами.

– На кухне уберись, халда. – Мой совет не произвел на Машу ровно никакого впечатления.

– Да плюнь ты на нее. Они с того света, – успокаивал меня Арсений.

– Зато теперь я знаю, какой у них там срач!

– Никакого срача, – обиделся Миша. – Все гораздо веселее. Ты просто поразишься, если увидишь.

– Позвони этим! Пускай они убираются! – потребовала я.

– На кухне? – удивился Арсений, доставая трубку.

– Да нет! Не те, а эти! И не в кухне, а насовсем! Чтоб духу их здесь не было!

– А прикинь, как было бы весело. Бог и Сатана на пару моют засранную кухню, – вдруг заявил Арсений.

У Миши от удивления отвисла челюсть. Потом он расхохотался.

Маша выматерилась и ушла в ванную отмываться.

– Ничего веселого, – проверяя, не сломана ли у меня рука, решила я.

– Это почему?

– Да по сути они одно лицо.

– Ну да! А этих-то двое. Уговорила – сейчас позвоню, и на фиг этих придурков.