Драгоценность черного дракона (СИ)

Сидящий обернулся — и Сай с трудом удержал вскрик. Одного глаза у этого алькона, кажется, не было, а лицо — как гротескная маска, покрыто шрамами. Чтобы такое осталось с их сумасшедшей регенерацией… Что-то он слышал про этого алькона, не мог не слышать. А тот вдруг легко подхватился, соскочил назад, на балкон, и как-то слитно, разом, одним движением оказался рядом с ис-ирром.

- Вы так грустны, бедный маленький нэкро.

Сай вздрогнул, как от пощечины. Откуда он знает?! Как? Почему?!

Наверное, алькона позабавил его взгляд в этот момент. По тонким бледным губам мелькнула неожиданно улыбка. Или её подобие?

— Откуда знаю? Я просто чувствую, — он коснулся своей груди напротив сердца, — вот здесь, солнечный мальчик.

Да, это было забавно. Некромант с волосами цвета пшеничного золота. Он мог бы быть первым красавцем. Дамским угодником. Но теперь даже сколько-нибудь симпатичным не был — магия все выпила. Только эти пресловутые волосы — толстая косища — и остались.

И тут алькон коснулся его — провел пальцами по щеке, сжал запястье, словно пытаясь что-то ощутить.

- Твой дар силен, нэкро. Ты знаешь, как мало жизни от тебя уже осталось?

Хотелось ударить. Как ни готовься, а к смерти приготовиться невозможно.

- Я много чего знаю, алькон. Тебе ли рассуждать о моей смерти?

- Не мне, — он согласился странно легко, — каждому Мать Смерть назначила свой час, раньше него не уйдем, так есть ли смысл бояться? Это лишь начало пути к дому…

И в этот самый момент, когда губы разъехались в безумной улыбке, Сайнар его вспомнил.

- Дьергрэ. Безумный Палач…

Тело продрало холодом. Он не знал, отчего этот алькон стал таким, но только его иногда боялись даже больше, чем Амондо. Во много раз больше. Тот был разумен, а, значит, хоть немного, но предсказуем. А что можно взять с безумца, одержимого местью? Его бы давно добили — да решили все-таки придержать на крайний случай для грязной работы.

Сайнар видел его раньше, мельком, но так близко — никогда.

А безумец светло улыбался, глядя на него разноцветными глазами. Померещилось — второй все-таки был, но его пересекал очередной шрам. Он может убить его одним касанием, но… не будет ли этой свободой от бесконечных мучений?

- Нет. Я не стану убивать тебя, ис-ирр, — лицо нелюдя было близко, очень близко. Но каждое его прикосновение вместо холода дарило покой, — наши силы родственны, — тот резко отстранился, ушел в сторону, чуть кривясь, — я не буду брать камень на душу, Мать этого не одобрит.

Странно, сейчас он не кажется безумным. Сай до боли стиснул руки, чувствуя, как выступает на ладонях кровь. Алькон повел носом, как настоящий хищник, напружинился.

- А хочеш-шшшь свободы, юный нэкро? Хочешь свою силу? Хочешшш-шь?

Последнее прошипели почти в лицо. Пять зрачков в чужих глазах танцевали какой-то свой, дикий танец.

- Мне страшно представить, какую цену вы запросите за такую услугу, Драгоценнейший.

Тот вскинулся. И мелькнуло что-то на дне безумных глаз… благодарность? Признательность? Уважение?

— Услуга за услугу, нэкро. Ты уже наш, пойми. Мать ждет тебя. Тебе только осталось к ней дойти.

- У меня есть своя семья, знаешь ли. Что мне прикажешь с ней делать?

Темный, страшный взгляд. Так скалится смертельно раненный хищник, на дне чужих зрачков. И изнутри что-то откликается, поскуливая, рыча. И в какой-то момент он ловит себя на том, что смотрит уже не в глаза человека, не в глаза алькона — в глаза дракона, вертикальный зрачок которого подрагивает от сдерживаемых чувств.

И он вспоминает легенду ещё более древнюю. Каждая первородная раса имеет помимо своих обычных обликов — ещё и своего зверя. И альконы, как первые и любимые дети богов, получили самое лучшее. Повелителей неба, руку смерти, рассекающую просторы — драконов.

И он смотрит, смотрит, не отрываясь, смотрит, замирая, не дыша, погружаясь все дальше и дальше. Чувствуя, как разрывается от нестерпимой боли голова и жжет огнем спину. Возможно, он на миг теряет сознание — или просто выпадает из происходящего — потому что в следующий миг чувствует, как что-то льется в горло расплавленной струей, заставляя приоткрыть губы. Солоноватый запах щекочет ноздри, заставляя вдыхать и пробовать на вкус снова и снова. Чужая сила ласкает, заставляя погружаться во тьму все сильнее и сильнее.

- Скажи, что ты отрекаешься от них, нэкро, — шепчет ему чужой голос, — только одно слово — и я сорву все скрепы!

Сайнар бы сказал. Он вообще с трудом соображал, на каком он свете и что именно происходит. Но вмешался случай.

- Еррэ! Стоять! — резкий холодный голос буквально заморозил, заставляя слабо дернуться.

С губ сорвался стон. Кто это? Где он? Сай хотел только одного — чтобы разливающийся по его венам яд, столкнувшийся с проклятьем, наконец, его добил. Его дернули, как куклу, вынимая из рук сумасшедшего алькона. Холодные лиловые глаза. Серебристо-серые волосы и отчетливый запах тлена.

- Дайрэ Амондо… — на губах выступила кровь. Сколько ему теперь осталось?