Дракон проснулся (СИ)

Я устала её разубеждать и говорить о том, что Богам неведома жалость. Они играют нами, как костями, не заботясь о своих фишках. Поломается одна — возьмутся за другую.

Вот настал черёд и моей игры!

Боги наказывали меня за что-то, может, за кровное родство с ведьмой Востока, подарившей мне внешность, может, за королевскую кровь, но Они послали мне демона, преследовавшего по пятам. И демоницу, которую я часто видела в зеркале.

Я больше никогда не могла побыть одна. Стоило взглянуть на своё отражение, как другая женщина, опытная, властная завладевала моим телом и мыслями. Всё было чужим: и желания, и чувства.

— Ох, госпожа моя, — причитала Берта, когда узнала о визите милорда Рикона и о том, что произошло после, — да как он посмел что-то дарить вам! Оно ещё ладно, когда болели, с позволения целителей, но вот так врываться в дом, нести чушь о вашей болезни! Его извинит только весть, что он ослабел умом.

— Не хочу говорить об этом!

Чем больше я о нём думала, тем сильнее разжигалось моё любопытство. Почему он преследует меня? Почему смотрит так, будто я что-то задолжала, и теперь вовек не расплатиться?

Все мысли о тумане, о том, что милорд вовсе не человек, я нещадно гнала от себя. Этого не могло быть, это просто моя сила губит разум, затмевая его туманом, сотканном из увиденного ранее, услышанного или того, что я хотела бы услышать.

— Голова болит? — спохватилась Берта и принялась растирать мне виски настойкой от целителей, от чего мне становилось ещё хуже.

— Сбегаю за тёплым молоком, — говорила она обычно, когда я жаловалась, что от её действий только сильнее болит. Так случилось и на этот раз.

И чтобы не смотреть, как я меняюсь в зеркале, не вздрагивать от желаний, несвойственных мне, например, нанести на губы карминовый цвет, потому что он так идёт к моим волосам, и потому что тогда он захочет снова меня поцеловать уже наяву, я принялась перечитывать последнее письмо от отца.

Он пытался меня утешить, говорил, что в округе Вронхиль придётся задержаться, пока уладят формальности с Древними камнями, что им надобно вылежаться после инициации, дабы они никому не причинили вреда при перевозке.

Мысленно согласная, я всё же чувствовала, что это отговорки, сам король отчего-то приказал мне прозябать в провинции, не иначе это происки его матери! А значит, надо приготовиться, что моё положение долго не изменится.

Всех ради меня держать здесь не станут, или всё же нет? Нельзя просто так сослать служительницу сокровищницы Двуликого, если на то не было знаков Бога.

Их не было, госпожа Мольсен вмиг бы сообщила.

Я совсем запуталась в тех сетях, которые вились вокруг меня. Зачем я нужна милорду Рикону? Поразмыслив, сошлась на том, что всему виной моё королевское происхождение.

Служба в сокровищнице рано или поздно истечёт, а жена, состоящая в родстве с правящей семьёй, позволит возвыситься тому, кто только что выполз из небытия.

«Тебя всё равно выдадут замуж, почему бы не за него? Он вовсе тебе не противен. Признайся», — шептал внутренний голос, и я с ним спорила до следов ногтей на ладонях от сжатых в кулак пальцев. До пылающих щёк и ноющей груди, в которой шевелилось что-то похожее на влечение.

Он меня преследовал, он был почти несвободен, но при желании мог разорвать помолвку. Конечно, я никогда никого не полюблю, и всё же если на то воля Богов, почему бы не заключить союз с тем, кто хотя бы не будет мне неприятен физически?

И возможно, только возможно, я даже научусь получать удовольствие от брака. Удовольствие, о котором все говорят шёпотом, а в присутствии девиц замолкают.

— Ох, госпожа, а я что услышала на кухне-то! — Берта вернулась, торопливо поставила поднос с печеньем и молоком на комод, и подбежала ко мне, всплеснув руками. Уселась рядом, заглянула в лицо, по-матерински проверив, нет ли жара, а сама знай, рассказывает: — Все, понятно, замолчали, когда пришла, но уже услышала. Всех нас приглашают в дом Лаветт на званый обед и прогулку, праздник у них там какой-то, а я сразу подумала про вашего ухажёра.

— Не говори глупостей! — произнесла я слишком поспешно.

— Госпожа моя, вам нечего стыдиться! Что бы там ни говорили, вы совсем невиноваты, когда ваша матушка спросила меня в письме, я ей прямо так и ответила.

Берта поняла, что выпалила лишнего, и поймав мой взгляд, зарделась, тут же перевела разговор на предстоящий праздник, и что теперь милорд Рикон не сможет подойти ко мне, не в присутствии же невесты он станет оказывать мне знаки внимания!

— После того как я отвергла его подарок, не станет, — ответила я, уже думая, что надо немедленно написать отцу. Ещё не хватало, чтобы он считал, что я сама провоцирую ухаживания чужого жениха!

Впрочем, так оно и будет. Женщина всегда виновата.

А Берта тем временем говорила и говорила о том, что мне и вправду не помешает развлечься, что сидеть взаперти вредно для цвета лица, а я по глазам я видела, что она думает лишь о себе и будущих танцах. «Тыквенный суп» пригласит свою даму, и они смогут весело провести время.