Дракон проснулся (СИ)

Пусть успокоится и убедится, что я его не придумал. Мне было важно её доверие, ещё одна глупая черта характера, несвойственная Драконам, — желание быть приятным тем, кто не безразличен.

Отложив эту книгу в сторону, чтобы назавтра отдать Оливии, потому как время позднее, а давать ей лишнюю надежду своим внезапным визитом в её спальню не хотелось, я взял другую книгу. С переплётом из воловьей кожи, с замком, отпирающимся лишь лунной пылью.

Настоящее сокровище. В ней собрано вся правда об умении ведьм и о том, что предписано им природой. Буквы на пожелтевших страницах появлялись лишь тогда, когда рядом была ведьма.

Когда-то я читал эту книгу, но не дошёл и до средины. Геранта казалась мне особой женщиной, всё, что в книге, было написано совсем не про неё. Теперь-то понимаю, что надо было читать внимательнее, но я был молод и влюблён. Горючая смесь, почище Драконова огня!

Я взял эту книгу почитать ещё и по другой причине: чтобы перестать думать о Ниаре. Вот она рядом, в моём доме, спит наверху и, наверное, видит невинные сны, а мне бы хотелось лежать рядом и слушать её дыхание. Дотрагиваться иногда до её руки, до кожи, спрятанной под тонкой тканью сорочки, и ненароком разбудить, чтобы снова присвоить.

Ниара беременна. Я ещё не до конца осознал эту благую весть, возможно, она ошибается, не может же статься, что вот так она привязана ко мне, и что мой род продолжится?!

Я уже давно перестал надеяться и смирился с тем, что являюсь последним из Драконов по эту сторону моря. Я хотел бы скорее убедиться, что Ниара права. Для этого был один способ, самый сладкий и желанный для влюблённого мужчины.

Но тревожить Ниару в первую ночь было бы жестоко. Наверное, она спит с дороги и от треволнений, наполнивших наши души в последнее время. У меня будет время, а пока я стану охранять её покой в соседней комнате, предназначенной для хозяйской спальни. И наполню долгие часы ожидания пользой.

Поднялся по лестнице, сжимая книгу в руке, стараясь не смотреть в сторону закрытой двери её опочивальни, как почувствовал ту самую тревогу. Безосновательную, но стойкую, будто вот-вот разверзнется бездна и поглотит всё то, что я так тщательно оберегал от завистливых глаз.

В доме было тихо. Я замер на последней ступени, прислушиваясь к струнам магии, зашитым в стенах, опасаясь потревожить мирное дыхание тех, кого они охраняли. Здесь я был ближе всего к своей истинной природе, даже не утруждаясь превращением.

Тревога не отпускала, но притихла, затаилась. Я поднялся на ступеньку выше и кинул вперёд магическую нить, разверзшуюся в воздухе сетью. Она поймала пустоту и опустилась на ковровую дорожку, вспыхнув напоследок огнём. Нет, врага в доме не ожидалось.

Значит, иное. Тревога, посетившая меня пару минут назад, не могла возникнуть вот так по скуке или из волнений.

Сначала я направился к её двери, просто проверить, спит ли Ниара. Прислушался, всё было тихо, если бы был в обличье зверя, услышал бы стук сердца своей ведьмы, но всё же кое-что до слуха донеслось и так. Ворочается, должно быть, снится дурное.

Тревога нахлынула с новой силой, и я, отбросив сомнения, распахнул дверь, запертую изнутри.

Лампа на комоде моргнула зрачком пламени в центре.

«Дениел!» — позвала меня Ниара. С закрытыми глазами, искажённым от боли лицом, она лежала на постели так, будто ноги и руки были привязаны к опорам рамы, на которой держался балдахин. Не шевелилась, а лишь стонала, вонзая пальцы рук в белоснежные простыни.

Стон перешёл в сипение ещё до того, как я оказался рядом, краем глаза заметив, что шкатулка на комоде в изголовье кровати приглушённо сияет голубым светом.

Дунул в лицо моей будущей жены, провёл рукой по шее, разорвав невидимые даже для меня путы, и она открыла глаза. Краткий миг, когда наши взгляды встретились, и меня затянуло в черноту её страха.

— Сон, дурной сон, — я погладил её по голове, она вздрогнула и упала в мои объятия.

— Думала, что задохнусь. Шёпот и вправду был сиплым.

— Что снилось?

Я не отпускал её из объятий и спрашивал так, чтобы не испугать ещё больше. Пусть говорит, тогда ночные тени уйдут, испугавшись моего огня.

— Это моя вина, я не должен был оставлять тебя одну.

— Не оставляй, — она попросила пить. Я потянулся за графином, налил полный стакан воды и вложил в её холодные руки. — Мне снилось, что я задыхаюсь. Мне было страшно. Я скоро умру?

Она говорила так спокойно, что даже непривычно. Только руки, дрожащие и холодные, выдавали волнение. А ещё глаза, глубокие, как самые потайные пещеры.

— Нет. Дом живой, ты права, видимо, это твоя сила вступила в спор в силой дома. Я не предупредил, не подумал, что ты так сильна. Но теперь подправлю дом, он примет тебя, как принимает меня.

Она качала головой и цеплялась за мои руки. Я укутал её одеялом в плотный кокон и сел рядом.

— Что за книга?