Дракон с копытами дьявола

«В июне 1992 года молдавские националисты напали на русский город Бендеры в Приднестровье. Что же они стали делать, захватив город? В школах в эти дни шли выпускные вечера. И русских ребят-выпускников перебили, а 17-летних русских девочек изнасиловали. Все это свершалось под флагом национальной Молдовы, элита которой смотрела и смотрит на Запад, на Румынию. Почему же наши шустрые российские тележурналисты и режиссеры молчали тогда и молчат сейчас? А потому что эта тема, как и другие темы насилия над русским населением, — запретная. Нападение на Приднестровье показало в открытом виде в современную «цивилизованную» эпоху одну из целей современных оккупантов всех мастей — русская женщина. История показывает, что в любой войне одна из сторон преследовала несколько целей: захват богатств другой страны и захват девушек и женщин. В повести Чивилихина «Память» говорится о взятии татаро-монголами одного русского городка в 1240 году. И молодые славянки в те далекие времена бросались с многометровых крепостных стен, чтобы только не попасть в руки насильников. После победы враги всегда ставили цель духовного обоснования оккупации территории (так делала, в частности, геббельсовская пропаганда во время последней большой войны)».

В этом месте статьи будет очень полезным обратиться к западной статистике, дабы показать, что проблема касается далеко не только России:

«Именно в местах проживания национальных меньшинств выше всего уровень преступности, именно оттуда проникают в наше общество межрасовые преступления. Самообманом и ложью мы ничего не исправим. То же, судя по всему, верно и в отношении Великобритании. Анализируя цифры в отчете Министерства внутренних дел по статистике криминальных явлений, обозреватель Джон Вудс выяснил, что из общего числа „расово мотивированных" преступлений в 1995 г. 143 000 были совершены белыми против меньшинств и 238 000 — меньшинствами против белых.

«Если национальные меньшинства составляют менее шести процентов от населения Соединенного Королевства, — заключает Вудс, но при этом совершают 238 000 расовых преступлений в год, а белые — 94 процента населения — совершают 143 000 таких преступлений в год, отсюда следует, что национальные меньшинства совершают расовых преступлений в двадцать пять раз больше, чем белые» (П.Дж. Бьюкенен, «Смерть Запада»).

Если говорить про иные виды деятельности этнических группировок, то они в полной мере оправдывают те стереотипы, о которых я говорил выше. Это торгово-закупочный бизнес, плодово-овощная продукция, мелко-розничная торговля китайским и турецким ширпотребом, алкоголь, сигареты — круглосуточные палатки и магазинчики и многое другое.

Но вернёмся к нашим баранам, то бишь к насильникам и убийцам.

В разговорах со сторонниками либеральных ценностей часто встречается утверждение, что-де славянские преступные группировки также являются этническими, так как состоят не из ахмедов, муслимов и Магомедов, а из алексеев, Михаилов и Сергеев.

Здесь будет уместным задастся вопросом — а что же называть термином «этническая преступная группировка»? Где границы, которые позволяют отделить этнического преступника от обычного доморощенного бандита?

Этническая преступная группировка-организованная преступная группа, состоящая из лиц, имеющих национальную принадлежность отличную от доминирующего (титульного) этноса, на территории которого данная группа осуществляет свою незаконную деятельность. Соответственно, например, московские преступники-азербайджанцы являются этническими преступниками, а русские бандиты таковыми не являются, так как орудуют на территории государства, где русская нация является титульной (более 80 % от числа живущих в России). Инородцы, сплочённые на национальной основе, паразитируют на чужом народе, а местные бандиты — на своём.

Но теперь рассмотрим бытовой и всем понятный пример. Есть семья. В семье, как говорится в известной поговорке, не без урода. Некий индивид вырос в родной семье, но по каким-то причинам стал не таким, как все. Он хулиганит, дерётся, ворует и так далее. Теперь представим, что в эту семью насильно (без согласия жильцов) подселили ещё одного преступника из другой семьи. И он тоже начал хулиганить и воровать. Какова будет нормальная и естественная реакция домочадцев? Своих уродов хватает, а тут ещё и чужие лезут! Более того, если к своему бандиту может сохраниться хоть какая-то любовь и надежда на исправление, то к чужому подобных чувств не возникнет. Ибо он родился в чужой семье, от чужих людей, получил чужие привычки и воспитание. Более того, пришёл в другую семью, но продолжает заниматься грязными делами. Чужое всё, своего нет ничего.

Нация — большая семья, большой живой организм. Аналогия с семьёй может быть в полной мере отнесена и к большой этнической группе, нации. Когда агрессивное инородное и преступное тело проникает в организм нации, повышая и без того высокий процент собственных паразитов, организм нации не может не сопротивляться. Это его естественное состояние. И было бы очень странно, если происходило иначе.