Драконье лето

– Как-нибудь разберусь, – проворчала я.

Марек долго смотрел на меня.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Делай, что хочешь. Но то, что относится к школярам, относится и к тебе. Если у тебя нет разрешения – другими словами, если владельца комнаты зовут не Марек или Квентин – не заходи внутрь, если хозяина нет дома. И принеси мне что-нибудь интересное. Хороший слушок подойдет.

– Само собой. А в библиотеку можно?

– Разумеется. Анри как раз хотел испытать на ком-нибудь огненные ловушки.

– Лучше бы он студентов в архивы пускал.

Я просунула руки в рукава и мрачно глянула на Марека сквозь алую ткань.

– Ну что ты. Анри понадобилось три года, чтобы его только пустили в архив: ему, потомственному де Вергу, пришлось ждать чуть ли не вдвое дольше остальных. Если добавить, что Анри никому не завидует, ни капельки не заботится о состоянии архива и был бы только счастлив отложить свои занятия, чтобы помогать школярам мусолить бесценные свитки…

– Поняла, – вздохнула я. – Ухожу.

Два часа спустя я мысленно запросила пощады. Мокрая спина горела, пальцы тряслись. Ощущение, что меня видят все, стало невыносимым. Может, Марек поэтому и пристроил меня к игре: чтобы я не чувствовала себя невидимкой по-настоящему?

А как все хорошо начиналось! Изучи тайные переходы замка, подбери отмычку, улови звук шагов за два поворота, спрячься за угол, повисни над притолокой, пролежи три дня в кровати с распухшей ногой, и снова за старое…

Я решительно развернулась и отправилась к своим комнатам. Если план, что я составила за эти дни, верен, над ними располагается башня Далена. Вот испорчу трубу отопления, развинчу ее у себя и наслушаюсь секретов ордена вволю! Маленького пустяка, правда, не хватает: разобрать трубу и у Далена в комнате. Разве что мастером-техником прикинуться? Но они чинят, а не ломают…

Я пожала плечами. А, была не была! Не драконы горшки обжигают. Проберусь в башню, а там посмотрим. Может быть, Дален знает что-то и о Корлине.

Первый замок я открыла без труда. Сложнее было прокрасться внутрь: по коридору бродил мальчик лет тринадцати с таким нарочито-невинным видом, словно это Марек его подговорил. «Или подкупил», – добавила я про себя.

Со второй преградой пришлось повозиться. Крошечная дырочка в двери оказалась пастью дракона: когда замок уже был готов сдаться, что-то звякнуло, и над плечом свистнула струя огня. А если бы Дален ключ забыл?

Интересно, а чужак так же легко попадет куда угодно? Вот де Вельер: если бы его не заковали тогда, расхаживал бы он тут, как я?

Может, Марек как раз и хочет это проверить?

Винтовая лестница вилась ажурной вязью, как ворота замка. И тут не-магам вход закрыт? Я осторожно ступила на первую плиту. Ничего.

Когда лестница осталась за спиной, впереди послышались голоса. Я подумала и села в коридоре, за неплотно прикрытой дверью.

Зазвенела ложка. Мед? Суп? Травяной чай?

– …Что один из моих родителей был драконом? – насмешливо спросил женский голос. Эйлин.

– Не обязательно, – ответил мужчина. – Дед или даже прабабушка. Если верить Анри, магия случайным образом передается до четвертого колена. Потом вероятность падает до нуля.

– Вероятность, – медленно произнесла Эйлин. – Возможность. Дален, ты веришь, во что говоришь?

– Это не укладывается в голове, согласен, но…

– Если все маги – потомки от браков людей и драконов, магия не кончается на четвертом поколении, – жестко отрезала Эйлин. – Это математически неверно. Любой, сколь угодно отдаленный потомок такого союза может родиться волшебником.

– А, ты об этом. Я надеялся, ты скажешь, что это значит для тебя.

– Смятение, ты же знаешь, – звон чашки. – Я всегда думала, что маги – случайность. Люди – потомки Первого, он был драконом; остаточный огонь, все ясно и просто.

– А твой бывший ученик?

– Анри – печальное исключение. Ведь, кроме него, о смешанных союзах никто не заикался. Разве что Вельер?

– Вельер и «драконьи невесты», – подтвердил за дверью ее собеседник. – Больше никто не хвастался. Что до обычных романов, я не знаю ни о чем подобном ни до войны, ни после; кто знает почему. Мне известно лишь одно исключение.

Долгое молчание.

– Мы правильно сделали, что не сказали де Вельеру о находке Анри, – наконец сказала Эйлин. – Даже сейчас не известно, какая из идей верна. Если Анри и прав, что с того?

– Если Анри прав, мы связаны с драконами куда глубже. Не через миф, а через род.

– Дален… – усталый вздох. – Кто тебе ближе – отец или ученик? Мать твоей матери или друг? Мы не драконы, чтобы обнять всех.

– Мы выбираем. И, может быть, из-за этого и воюем. Драконы видят в нас свое прошлое: легкий огонь, беззаботность, силу.

– Одиночество, – добавила Эйлин. – Каждый ищет, чего ему не хватает? Драконы завидуют нашей свободе?

– А мы – их верности роду. Все верно.

– Все же я не понимаю. Пусть они узнают, что Анри – сын Верга. Что изменится? Его заклеймят как предателя, а если он «раскается», оттолкнут как ренегата.

– Или примут, как блудную овцу.

– Это же страшный проступок, пренебречь родом. Или я ошибаюсь?