Драконье лето

– Не ошибаешься, Эйлин. Но это обоюдоострое лезвие. Драконы клянут нас за то, что мы не даем им огня, а мы – за то, что дикое пламя заливает нас. Может быть, последний довод их убедит?

– Или оттолкнет окончательно, – возразила Эйлин. – Что, если сама идея вызовет у них отвращение? Смешанные браки, фи! В пепел их!

– Ты забыла самое главное. Если ты – часть рода, твое мнение имеет ценность. Каждый дракон ведет огонь, куда захочет. Если мы верим, что дикое пламя нас сожрет, так тому и быть. Если верим, что тонкий огонь должен вызреть, прежде чем достаться всем, – это стоит уважать. Нам дадут право идти своей дорогой.

– Наивно.

– Но возможно.

– И люди в любом случае останутся на обочине.

– А может быть, это мы на обочине, Эйлин? С тех пор, как закончилась война, сколько раз нас спрашивали, что мы думаем? Чего хотим? Поклонение и обожание отмерло с драконами. Нами пользуются, только и всего.

– Да и во время войны орден не баловали… – вздохнула Эйлин. – Но я не об этом. Что скажут жители Галавера, если мы найдем общий язык с драконами? Поблагодарят или ощетинятся вилами и топорами?

– Мы нашли хрупкое равновесие, – устало ответил Дален. – Будем его поддерживать по мере сил. Куда важнее, что подумаете вы с Мареком. Мне кажется, или ты цепляешься за любой предлог, чтобы никогда его не видеть?

Горький смешок.

– Марека?

– Риста.

Молчание. Звяканье ложки.

По коридору потянуло холодом.

– Я прав?

– Неразумно и неестественно любить больше одного раза, – голос Эйлин полон иронии, словно она смеется над собой. – Но когда первый раз заканчивается отрубленной рукой, о какой новой встрече может идти речь?

Я вздрогнула.

– Марек бы не согласился.

– Еще бы. Ведь это его зовут Палачом.

– Ты жестока, – после короткого молчания произнес Дален.

– Иногда, по ночам, когда звезды освещают пустую постель, а мне не спится. Ты же хочешь откровенности. Вот что я думаю, – ее голос приобрел прежние нотки, жесткие и отстраненные, – есть случаи, когда никто не виноват. Ни юноша-дракон, который захотел узнать, чем занимается орден в его замке, ни девушка, которую он встретил в библиотеке. Ни разговоры в темноте, ни наспех переписанные свитки, ни вдумчиво пересказанные легенды. Кстати, я тогда предала орден, если тебя это интересует.

– Меня тебе все равно не догнать, – отмахнулся, Дален. – Кто устроил ловушку, не говоря тебе? Кто разрешил Мареку применить огненные браслеты? Кто не смог закрыть заклинание, когда Рист взлетел?

– Стал собой, – поправила Эйлин. – Они так говорят.

– Ты не виновата. Ты его не прогнала, Марек не договорился, я не удержал руку. О Мареке вообще разговор особый. После того, что произошло с его сестрой…

– Он защищал меня, – обрезала она. – Никто не виноват. Но никому от этого не легче.

Я не помнила, как поднялась на ноги. Перед глазами все плыло.

Это про какого противника Марек говорил в первый день в Галавере, а? Не про мэтра ли? Скрытый огонь, приемы фехтования, которым тысячи лет, да и тот удар в сердце мэтр показал не просто так. Получается, что я – ученица дракона?

А Квентин тогда кто? Маг и сын друзей мэтра… потомок драконов по меньшей мере. Или из этих, с частицей «де». Понятно, почему ворота так жадно перед ним открылись: драконья кровь. Только зачем он шагнул внутрь? Выучиться магии и стать честным волшебником или доделать то, что не удалось мэтру? Хотя мэтр как раз был в своем праве… у себя дома. И руки лишился там же.

Хорошие ведь люди… драконы… маги! Но чего дерутся-то, а?

Справа донесся шорох. Я повернулась и чуть не упала: рядом, сливаясь темно-серой мантией со стенами, молча высился Марек. Пепел!

«Пора домой», – беззвучно произнес он.

«Марек, – одними губами шепнула я. – Я забыла ланцет».

Он покачал головой, прислушиваясь к звукам из-за двери. Я уже начала пятиться к выходу, но Марек неожиданно кашлянул и уверенным шагом пошел вперед.

– Я пришел с плохими новостями, – громко объявил Марек, заглядывая в комнату. – Мне рады?

– А когда было иначе? – отозвалась Эйлин.

– То есть чтобы я пришел с хорошими новостями и меня выгнали вон? Не помню такого, – Марек выглянул в коридор. – Лин, заходи.

Я осторожно приблизилась. В изящно обставленной комнате, как я и предполагала, был накрыт чайный столик. Эйлин в закрытом темном платье сидела спиной к окну, скрестив руки на груди.

Далена я видела первый раз в жизни. Прямой строгий шлем, отглаженная мантия, тонкие перчатки, непроницаемый вид – не человек, а грамматическое правило, загнавшее боль глубоко внутрь. Судя по спокойно-замкнутому лицу, только что они говорили самое большее о погоде.

Интересно, няне он нравился?

– Лестница работает, – без предисловий начал Марек. – Десять минут назад Лин коснулась ступеньки, и противовес у меня в комнате остановил часы. Можно ставить копию тебе в спальню.

Маги переглянулись. Я знала, о чем они думают. «Десять минут».

– Было бы нелишне, – кивнула Эйлин. – Хорошо, Далена мы защитим. А что делать школярам?