Драконье пламя

– Вероятно, обращен в пепел, сожженный сэром Виктором.

– Вы и про пепел знаете? – нахмурилась она. – Откуда?

– Оттуда же, откуда и вы, миледи – переговорил со слугой-уборщиком. Но позже, чем вы, поэтому не стал сообщать вам того, что вы уже знали и без меня. Но и вы, хочу заметить, мне ничего не рассказали. Почему? Не доверяете?

– Разумеется, не доверяю, – недобро прищурилась она. – Не забывайте, что вы в списке подозреваемых, милорд!

– Я-то не забуду, миледи… Что ж, полагаю, здесь вы правы, хотя честный обмен информацией между нами и пошел бы на пользу делу. Жаль только, что ваша подозрительность столь избирательна и не распространяется на тех, кто, смею утверждать, заслуживает ее куда более меня.

– Вы о сэре Павле? – уточнила она. – Или о сенаторе Марке?

– Скорее об обласканной вашими милостями леди Ольге. Впрочем, сенатору-публикану я тоже не стал бы доверять без оглядки, – продолжил он, не давая ей вставить и слова возражений. – Как показал пример Мастера Ноя, за этими финансистами нужен глаз да глаз! Впрочем, сейчас у нас речь не о них…

– А о сэре Герберте, – закончила графиня за собеседника. – То есть выходит, что сэр Виктор получил на него донос, но почему-то решил до поры не давать ему хода – даже сжег бумагу. Возможно, хотел, не подавая вида, все еще раз проверить. Но капитан каким-то образом прознал об этом и попытался сэра Виктора застрелить, а заодно приказал избавиться от этого вашего разгильдяя… Значит, все-таки он, а не Мастер Ной…

– Может быть, так, – кивнул рыцарь бритой головой. – А может быть, эта бумажка – не более чем провокация Октагона.

– Провокация? – сдвинула брови графиня.

– Все возможно, миледи. Они уже не раз подкидывали нам нечто подобное. Меня, помнится, прямо пытались обвинить в шпионаже. На сэра Павла фабриковали компромат, было дело. Даже нашему безукоризненному сэру Роджеру как-то досталось – не помню уже, в чем конкретно его обвиняли, но что-то такое было. Возможно, пришел черед и сэра Герберта получить свою порцию напраслины?

– Не думаю, – покачала она головой. – Не думаю… Или «фронтовое казначейство» – тоже провокация? Печать графа д’Арум на сомнительных финансовых документах, найденных у Мастера Ноя, – тоже? Может быть, и покушение на сэра Виктора – часть хитрой интриги Октагона, направленной против капитана?

– Искренне надеюсь, что так далеко они свои щупальца протянуть не сумели, – сказал сэр Эмиль. – А что касается этого доноса… Видит космос, миледи, лучше бы это все же была провокация!

– Почему? – быстро спросила она.

– Потому что, если это не так, мы с вами, миледи, обязаны что-то предпринять. Предпринять против сэра Герберта, графа д’Арум.

– Обязаны, – решительно бросила она. – Вызвать его в Столицу, допросить и при неполучении убедительных объяснений арестовать.

– Арестовать, – кивнул капитан. – И в тот же час получить бунт в королевской армии.

– Армия никогда не осмелится атаковать Столицу, – покачала она головой. – Это было бы с их стороны сродни самоубийству: контролируя Верфь, мы одним мановением руки превратим их «седла» в дорогостоящие металлопластиковые гробы, – пришло ей на память выражение, использованное некогда в беседе с ней давно покойным королем Артуром Добрым.

– Мановением руки Ее Величества, – уточнил сэр Эмиль.

– За рукой Ее Величества дело не станет – достаточно будет упомянуть, что граф д’Арум занимался работорговлей.

– Пусть так, миледи. Вот только армия необязательно станет атаковать нас в лоб. Даже наверняка нет. Просто обложит со всех сторон, взяв в осаду. И попутно оголив фронт против Октагона. Есть там у них какие-то тайные договоренности, нет ли – мы не знаем. Если есть – плохо, если нет – ничем не лучше: тогда Октагон просто оккупирует наши ставшие беззащитными системы – еще и к радости исстрадавшегося местного населения.

– Тогда что вы предлагаете, милорд? – прямо спросила Александра.

– Увы, миледи, у меня нет достойного решения, – виновато развел руками бритоголовый рыцарь. – Единственное, что приходит на ум, – ждать, положившись на волю космоса и копя силы. Сколько бойцов на сегодня вы можете выставить?

– Девятнадцать, – без запинки ответила она. – Не считая меня самой, леди Ольги, вас, милорд, – вы же у нас тоже рыцарь, в конце концов, девочки Изабеллы и сэра Роджера, если, конечно, ему удастся каким-то чудом втиснуться в «седло».

– Не густо. Но через три недели будет вдвое больше, ведь так? А через пару месяцев – вчетверо?

– Не уверена, что у нас с вами есть эти месяцы, – скептически покачала головой графиня. – Хаос ведает, сколько нам еще отпущено сэром Гербертом.

– Тоже верно, миледи…

– А посему предпринять нам с вами так или иначе что-то придется, – закончила мысль она. – А вот что и как – здесь нужно подумать. Хорошенько подумать.

– Что ж, давайте думать вместе, миледи, – кивнул сэр Эмиль. – Одна голова хорошо, а «глава» и «крыло» – всяко лучше.

«Вот только высоко ли взлетишь – с одним-то «крылом»?» – подумала Александра, но вслух этого произносить не стала.

18