Драконья принцесса

Я осталась верна первоначальному замыслу и теперь готовилась к предстоящему представлению. Через пять минут меня провели вглубь аптеки, где в небольшом кабинете меня ожидал Филипе Норотустра.

Я думала увидеть кого-то наподобие старины Грэма, т.е. старого, согбенного годами и долгими размышлениями человека не самой опрятной наружности. Но владелец аптеки оказался далёк от этого образа. Он был высок и полноват, в возрасте, но молодился, носил очки в роговой оправе и аккуратную стрижку. Одет он был в брюки, рубашку и тёплый шерстяной жилет.

К его чести, он мастерски скрыл первоначальное удивление, что его посетителем оказалась женщина. Да ещё какая! В немолодом аптекаре чувствовался стержень, жизненный закал, позволяющий ему держать лицо в любой ситуации.

– Прошу, садитесь, мадам Макрон, как я понимаю? – начал диалог он.

– Мадемуазель, – совершенно справедливо поправила я его. – Я была чрезвычайно рада получить ваше приглашение на беседу.

Кабинет оказался мизерным, Норотустре здесь было явно тесно. Его массивный стол занимал основное пространство помещения, сбоку стоял шкаф, за стеклянными дверцами которого хранились пыльные стопки свитков разного размера. Ещё в кабинете имелось аптекарское кресло и стул для посетителей. Позади Филипе располагалось окно, выходящее в тихий проулок.

Я присела и в доказательство своих слов, словно вещдок, выложила на стол письмо Норотустры. Чтобы ему было не отвертеться от меня.

– Признаться, я несколько удивлён, что вы дама, – честно предупредил меня аптекарь, а я почувствовала лёгкий укол совести. Почти незаметный, потому что нечего такие объявления развешивать: мужчина, сорок лет и так далее. Что же мне теперь, если я не мужчина, делать?

– Вот как, господин Норотустра? – я подняла брови над пенсне в самом честном удивлении. – Надеюсь, вы не разочарованы?

Конечно, я специально писала письмо в таких выражениях, чтобы сойти за мужчину, но при этом не лгать в открытую. Приняв меня за ученика Грэмивальда, Филипе всерьёз заинтересовался моей кандидатурой, о чём недвусмысленно дал понять в приглашении. Отказаться от своих слов он без потери лица теперь не мог, а именно этого я и добивалась.

– Ну что вы, как можно? – не без иронии ответил почтенный зельевар. – Ведь сам королевский алхимик отзывался о вас в лучших эпитетах!

Похоже, Филипе догадался, что его провели и что старый соперник посмеялся над ним. Я поспешила исправить ситуацию, ведь даже принцессы знают: ни к чему хорошему не приведёт, если человек, от которого ты зависишь, чувствует себя дураком.

– Вы подыскиваете зельевара, господин Норотустра. Что для вас важнее: его пол или умения? Я сожалею, что невольно ввела вас в заблуждение, но уверена, что вы в достаточной степени щедры и великодушны, чтобы несмотря ни на что дать мне шанс доказать уровень моих навыков и познаний в зельеварении. Что скажете?

В кои-то веки пригодились занятия по словесности и дипломатии, которые меня заставляли посещать как наследницу престола. После моих слов Филипе немного оттаял, а через пару минут раздумий кивнул.

– Я посмотрю на вас в деле, раз уж вы пришли.

Большего мне и не требовалось! Мы прошли из кабинета по коридору и оказались в весьма внушительной по размерам лаборатории. Я бы присвистнула, если б умела.

Чего здесь только не было! Даже у королевского алхимика не имелось стольких приборов, большинство названий которых я даже не знала. В глубине души завозился червячок сомнения, что смогу произвести должное впечатление на Норотустру. Тем временем мы прошли мимо нескольких стеллажей, уставленных разного рода банками, склянками и коробками с надписями, и рабочих столов, за которыми работали несколько зельеваров. В халатах, масках и перчатках они трудились над созданием каких-то лекарств.

Сквозь разноцветный пар и мимо булькающих котлов мы прошли к свободному столу. Вероятно, к пустующему рабочему месту, где меня ждали небольшие весы, ступка для измельчения, мерные колбы, котелки, горелки и прочие необходимые зельевару инструменты.

– Хоть вы и писали о таких сложных зельях, как "Острый ум", я прошу вас приготовить всего лишь средство от зубной боли, госпожа Гоша.

Я скрипнула этими самыми зубами. Он не верил в меня! Не верил, что я способна сварить зелье, способное пусть и на некоторое время вернуть человеку утерянные воспоминания и понимание того где он и кто он. "Острый ум" был очень популярен у пожилых богачей, когда разум им отказывал. Конечно, лечить мозг было намного сложнее, чем зубы! Но я решила не сдаваться и с кипучим энтузиазмом принялась за дело.