Драконий василек

Щеки обожгло с новой силой. Почувствовала себя каменкой, на которую кипятка плеснули. Дракон ехидно усмехнулся и положил подбородок на спинку стула, чтобы заглянуть в мои глаза. Но сложно заглянуть в глаза, которые в пол смотрят. Хороший такой пол, добротный. Мастер гном господин Пенован стелил, а доски у плотника Ермолая брал. Все знают, что у Ермолая самая лучшая в Астории древесина, его лесопилке друиды покровительствуют! Люди — они лучше простую работу выполняют, а гномы — искусную.

— Почему же ты молчишь, Урсула? — и с такой издевкой имя мое произнес, которым я три года назад представилась, что сразу ясно стало — знает настоящее. Все знает.

— Вы пугаете меня, милорд.

— Перестань называть меня милордом.

— Хорошо, милорд, — подняла взгляд, но тут же опустила обратно. — Хорошо.

— А тогда ты не была такой робкой. Помнится, мы даже на «ты» перешли. Сразу после того, как ты рычать начала и за шею меня укусила.

— Я была пьяна! — возмутилась шепотом, словно совершила что-то срамное и теперь стыдилась этого.

Хотя, почему же словно… Именно так все и было. И срам, и стыд. Но кто же виноват, что исконная магия так распорядилась? Ведьмы Борхес проходят инициацию с драконами либо не проходят вовсе. Я вот прошла. До сих пор гадаю, как мне это удалось…

— И совершенно ничего не помню!

— Правда? — хищно сузились изумрудные глаза. Так, что сразу поняла — видит мою ложь.

— Хорошо, помню. Но всей душой мечтаю забыть. Это была ошибка, ирд Д’Остраф. Страшная и досадная ошибка.

— Но при этом приятная, не так ли?

Ну, какой воспитанный мужчина станет спрашивать женщину о подобном? У меня не было ухажеров. Настоящих, чтобы любовь, бабочки в животе, в голове солнечный ветер, а в груди ласковое тепло. Не было. И сравнивать мне произошедшее не с чем, потому что я не падшая женщина. Кроме лорда дракона мужчин в моей постели не было. Но, справедливости ради, необходимо заметить, что мне с Абелардом несказанно повезло. Сестры рассказывали о жестокости и ненасытности своих драконов, о крови и разрывах, которые потом долго заживали. Этого я не познала. Отчасти потому, что много выпила и мало помнила, отчасти потому, что ирд — из высшей аристократии, такой глумиться над женщиной не станет, ну и третий аргумент — ровно в полночь из его постели я исчезла…

— Можешь молчать, вижу, что приятная. Ты лучше мне другое скажи. Три года мучаюсь над разгадкой. Куда, а главное — как, ты исчезла в ту ночь?

И вот что мне на это ответить? Правду и только правду.

— А меня муж домой позвал, я и пошла.

Пусть мы с графом Братстоном официально и не обручены, но живем под одной крышей, спим в одной комнате и куда более пристойно считать его своим мужем, нежели объяснять настоящую причину подобного непотребства. К тому же, дракон лжи не почувствовал.

Видели оторопевшего дракона? А я видела. И так жаль в этот момент стало, что нет под рукой холста, или хотя бы блокнота, чтобы набросок сделать. Невероятное зрелище. Из разряда сердца влюбленного дракона.

— Что ж. Поздравляю, — хищно произнес ящер, выпрямляясь и ныряя рукой в карман расстегнутого камзола.

— С чем, мило… с чем поздравляете?

— С разводом, — дракон взял мою ладонь и вложил в нее большой граненый изумруд. В чарующих отблесках мерцала золотистая цифра один.

Все знают, что означает драгоценный камень овальной формы, подаренный драконом: тебя выбрали для прохождения испытаний и обучения должности хранительницы драконов. Учитывая, как часто последние погибают, нередко в недрах желудка собственных хозяев, получить такой камень считается страшным несчастьем. И это горе тем больше, что отказаться от столь сомнительной чести не представляется возможным. Отказ настолько невозможен, что даже брачные узы разрываются с получением камня. Такая женщина, а это чаще всего именно женщина, считается призванной на службу императора и права на семью не имеет. Она обязана посвятить себя и свою жизнь служению своему милорду.

— Милорд… — испуганно прошептала я.

— Абелард. Только Абелард. Еще раз назовешь милордом — откушу тебе что-нибудь. С большим удовольствием.

И улыбка такая, что сомнений не возникло — откусит. Посчитав вопрос с отбором решенным, он перешел к тому, ради чего действительно пришел сюда.

— Что ты делала на площади?

— Шла к госпоже Рикитюль, ми… мимо рыночной площади, — вовремя спохватилась, получив в ответ одобрительную улыбку.

Госпожа Венера всегда учила: слово — сила ведьмы. Когда нельзя соврать — говори правду. Врать она разрешала, но исключительно во спасение. Сейчас как никогда мне нужно было спастись, вот только дракону не соврешь. Уличит — уничтожит на месте. Не стоит обольщаться его шутливым взором и манерой общения.

— Как ты спасла меня? Что ты сделала?

— Не понимаю, о чем вы говорите.

Абелард поджал губы и, развернув стул нормально, сел так, чтобы склониться ко мне совсем близко. Непозволительно близко! Наши колени почти касались друг друга, а отодвинуться некуда.