Драконовы земли (СИ)

За эти несколько месяцев Нивервир смог добиться определённого успеха в воспитании искусственно созданного животного. На самостоятельную особь нелепая самка ещё не тянула, но всё же та начала смутно осознавать своё место в кругу жизни. Рассматривать драконов в качестве возможной закуски перестала от слова совсем. Если очень уж грубо обобщить это достижение: начала отличать слои пищевой цепи. Короля самого до края раздражал этот голодный, оценивающий взгляд, что опекаемая порой бросала на родичей. А им-то он напоминал о тех тварях на войне. Однако почти как месяц драконица стала соотносить себя к драконам, а те, во всяком случае, что видели её чаще прочих, стали терпимей к ней хоть на самую малую толику. Теперь некоторые воспринимали её не столько как отголосок деяния магов, сколько как странную зверушку. Дикую, туповатую, опасную, но пока что беззлобную. Однако пернатый самец, взявший на себя опеку, замечал куда больше: проступающие черты характера, будущие качества. Исшаор была наблюдательна, по-звериному наблюдательна. Её мутные зелёно-жёлтые глаза часто находились в суматошном беге, реагируя на малейшие движения вокруг. Будь то колебание травы или же изменение в мимике окружающих животных. Она также была застенчива, потому что стоило на неё упасть косому, недоброжелательному взгляду, драконица начинала поправлять чёрно-алое оперение на крыльях и отворачивать некрасивую морду с гладкой кожей. Но с этим ей придётся сталкиваться ещё много лет, так что пусть уж привыкает сейчас. Нивервир так же был рад тому, что воспитанница начала говорить. Уже более внятно и вразумительно, и не только с ним — фигурой, признанной как сильнейшей и доминирующей. Как-то раз, когда он отдыхал на крыше своей башни в Скрытой Долине, Исшаор, прыгая и удерживая нескладным телом баланс, умчалась от него. Но вид у неё был мирный, поэтому король не стал никак её догонять. Она вернулась через час или около того, забралась наверх к нему, карабкаясь по блокам на подобие виверны, и с гордостью, с выжидательным блеском в глазах сообщила, что у всех драконов всё в порядке. Она расспрашивала всех родичей, что смогла найти, и что решили с ней заговорить. Очевидно, рукотворная самка подрожала облёту Нивервира только в меньших масштабах. И король как мог похвалил её, прекрасно зная, что подросток ищет поощрения. Вышло всё равно скупо, но взрослый давал всё, что мог выскрести из своих эмоций. И Исшаор выглядела довольной и счастливой. Остаток того дня самка потратила на то, чтобы вить гнездо из веток, принесённых из реального мира. Получилось не очень хорошо, и лежбище вышло больше похожим на те, что делают себе грифоны. Выдавало течение и их крови в ней, вновь пробуждая отвращение. Пернатый дракон пытался ей показать, как должны вить гнездо королевские драконы. Но то ли у неё просто не выходило так, как подобало, то ли она просто упрямилась, гнув своё. Однажды драконица, запинаясь и подбирая слова, сумела объяснить, что её костям так лучше. Ещё одно колючее напоминание, что даже телом она не была королевским драконом. Зато главенствующий голос в её смешанной крови бесспорно принадлежал им. Наблюдая за её разномастными, приобретёнными и врождёнными повадками, Нивервир видел тот смутный образ, похороненный за шестью годами дикой жизни. Сильный, имеющий все шансы стать величественным. Скрытая от многих внутренняя воля духа и этот хрупкий баланс магии внутри, что связывал всё воедино. Жизненная сила предков фениксов, воскрешённая усилиями человеческих магов.