Драконы

— Их судьба в их руках. — Прошептала Бора и отошла от Гимли. — Мы оставили их в живых, а могли убить, тем более что многие люди жаждали их крови. Теперь мы их освобождаем. Больше мы не властны над ними.

Гимли остался один. Слова Боры запали в душу гному. Он понял, что люди тоже устали от войны и возможно, если он сможет убедить отца, то Адонай заключит мир. Империя уже повержена. Так или иначе, но ей уже не возродиться. Если Ахтамар согласится освободить рабов и признать людей равными и Адонай сделает то же самое, то мир возможен. Гимли понял, что должен стать мостом между двумя народами и посвятить свою жизнь их полному примирению. Гимли достал зеркальце. Он гладил его, но сдерживался и не вызывал отца. Он дал Боре слово и не нарушит его. И тут его как молнией пронзило. Живы ли его братья? Флот Ареса и Некроса был разгромлен. А Рамос? Гектор? Тилор? А сам отец? Жив ли еще его отец? Гимли повернулся и посмотрел на Бору, стоящую рядом с командором Романом. А что если он единственный кто выжил из всей его семьи? Если хоть один из его братьев погиб, то отец ни за что не заключит мир. Если светлейший Ахтамар-Ксай погиб и империей правит кто-то из братьев? Тогда мира не будет. А если погибли они все и империей сейчас правит кто-то иной? Что тогда? Гимли замотал головой. Слишком много вопросов и ни одного ответа. Он решил сперва разобраться во всем, а потом уже действовать. Принц вернул зеркальце в карман и направился в каюту. Все оставшееся время путешествия он из нее не выходил. Корабль приземлился возле Тартараса и Гимли позволили занять один из дворцов этого города. Каждый день в Холмогоры прибывали гномы. Они задерживались всего на одну ночь. Утром они покидали бывшие земли клана Черной Бороды, а их места занимали новые. Возвращенных рабов Гимли не видел. Их отправляли сразу в Зеленые Равнины. Только спустя две недели за Гимли пришел Гор.

— Время пришло, принц.

Гимли молча кивнул и пошел за Гором. На улице его уже ждала золоченая колесница. Гор и Гимли в окружении десятка рыцарей поскакали на встречу с послами империи. Гимли не знал, кто его встретит и каким же был его восторг, когда он увидел Гектора. Два брата крепко обнялись. Они не видели друг друга почти пять лет. В это мгновение они были счастливы.

— Прощай, принц. Надеюсь, мне не придётся убивать тебя, когда свидимся вновь. — Крикнул Гор и, покачиваясь, поехал восвояси.

— И мне, человек. — Прошептал ему в след Гимли.

Когда Гор скрылся, он достал зеркальце и вызвал отца. Увидев Гимли живым и невредимым, Ахтамар расплакался. Но разговор был недолгим. Император желал обнять своего сына и прижать к груди. Поэтому братья поспешили в Гадес.

***

Пока шел обмен пленных гномов на рабов, Адонай не сидел, сложа руки. Он понимал, если не уничтожить Священные храмы Менди, то новые сражения с империей будут очень кровопролитными и сложными. К сожалению, он не знал точного месторасположения всех храмов, но он знал, где находятся Заснеженный и Ближний храмы. Для начала этого было достаточно. Оставив передовую, он и Ману вернулись в Адонаис. Бора занималась обменом, а близнецы остались с войсками.

— И что ты думаешь? — Спросил Адонай у Ману, глядя на астральную карту. На ней ярким светом светились два Священных храма.

— Без хитрости их не одолеть. — Почесывая подбородок, ответил великан. — Пока нам удалось захватить лишь Морской храм, но тогда нам помог Айрек. Сейчас идет война, опять же Тилор на чеку. Захватить их не получится.

— А я и не хочу. Уже не хочу. Их нужно уничтожить.

Адонай отстранился от карты и выпрямился.

— Разведчики доложили, что Заснеженный стоит на скалистом отроге. Подобраться к нему будет очень не просто.

— С ним-то как раз я думаю, возни будет меньше. — Ману приблизил карту, увеличив храмовый отрог. — Смотри, ему угрожает этот ледник. Если мы сможем опрокинуть его, то он погребет под собой весь храм вместе с кристаллом.

Ману щелкнул пальцами, и ледник на карте пришел в движение. С каждой секундой он ускорялся и, врезавшись в храм, полностью разрушил его.

— Это может сработать. Но действовать нужно аккуратно. Его охраняют орлы, на кораблях к нему не подлететь, да и печати никто не отменял.

— Поэтому пойдешь ты, брат. — Ману уменьшил карту и посмотрел на Адоная. — Возьмешь с собой несколько рыцарей для отвлечения внимания и воинов с обозом огненного зелья.

— Я могу обойтись и без них. Печать имени…

— Не трогай ее. Никто из нас не знает, на что способен Тилор-Ксай-Менди. В Морском храме меня защищали печати святилища и то, я почувствовал его мощь. Там такой защиты не будет.

Адонай, слушая Ману, не сводил глаз со Священного храма. В его голове уже начинал складываться пазл будущей атаки. Ману был прав. Печать имени должна остаться в запасе. Он применит ее только в том случае, если первая атака провалится.

— А что с Ближним?

— Им займусь я и Бора. Я уже знаю, как с ним поступить. — Ману потушил карту и посмотрел на Адоная. — Даже в Дальних Пустошах гномы почувствуют, когда он падет.