Драконы Аргоната

– Ваакзаам принадлежит к числу создателей мироздания, но его всегда влекли к себе окольные пути. Он выискивает слабые места в общественном устройстве и, раздувая тлеющие угольки недовольства, подстрекает к смутам и мятежам. Ну а когда избранный им мир растратит лучшие силы в братоубийственных войнах, он выводит в поле могучую армию и захватывает власть. Его комбинации разыгрываются столь хитро, что люди начинают осознавать истину, лишь когда становится слишком поздно. Жадность, завистливость и драчливость мешают им увидеть, что некто попросту использует их, дабы осуществить свой мрачный и величественный замысел.

– Но первый его удар не достиг цели. Должно быть, он разгневан.

– Должно быть. А гнев Ваакзаама Великого – не то, чем можно пренебречь.

– Второй удар он подготовит еще тщательнее, чтобы быть уверенным в успехе.

Рибела пошевелила в воздухе длинными пальцами.

– Мы не можем предотвратить каждый такой удар. В стране, к сожалению, существует множество политических проблем, и некоторые из них весьма остры.

– О да, прежде всего Аубинас! – Лессис редко давала волю своим чувствам, но теперь ее негодование прорвалось наружу. – И Арнейс! Арнейс, от которого не осталось бы даже названия, если бы легионы и спустившиеся вниз горские кланы не остановили великое вторжение. Но теперь там никто и не помышляет о благодарности: у всех на уме одна только нажива.

– Увы, жадность мужчин – это почти неодолимый инстинкт, который всегда будет таить в себе угрозу самому существованию Империи.

– Женщины тоже бывают жадными, Рибела. Этот порок присущ не только мужчинам.

Рибела фыркнула:

– Может, оно и так. Но мы в Дифводе считаем, что мужская жадность опаснее, ибо подкрепляется стремлением к господству. Оба эти инстинкта очень сильны, и подавить их весьма непросто.

– Мужчины из Дифвода славятся как ткачи и поэты.

– Они добры, великодушны и достойны уважения женщин.

– Это воистину прекрасные люди, Сестра, но, кажется, среди них не встретишь великих воителей.

Рибела фыркнула снова:

– Может, и нет. Но наши мужчины не столь жадны, как прочие, и с ними гораздо приятнее иметь дело. Согласись, Сестра, это немаловажное соображение.

– Согласна. Жадность, выказанная богачами из Аубинаса и Арнейса, внушает отвращение.

– Конечно, Аубинас совсем не похож на Дифвод. Торговцы зерном использовали свои деньги и влияние в Марнери с тем, чтобы в военное время, когда нужда в хлебе особенно велика, утаить часть зерна. Цены взлетели, и они непомерно разбогатели. Деньги из Аубинаса потекли и в Марнери, там тоже кое-кто поддался этой заразе. В самом же Аубинасе землевладельцы попали в долговую кабалу к крупным магнатам, которые стали уже не просто торговцами, но правителями целых городов и областей.

– Мужская жадность, я об этом уже говорила. Недаром женщины Дифвода так ее опасаются.

– Да, Сестра, пожалуй, они уловили суть проблемы.

– Ну а что до мужчин Дифвода, они, конечно, не сражаются в легионах, но с лихвой компенсируют это службой в инженерном корпусе. Они – сердце этого формирования. Благодаря их умению, Империя выиграла немало сражений.

– И впрямь, Сестра, с тобой не поспоришь.

Рибела несколько смягчилась:

– Да, на сей раз нам повезло, но мы не можем рассчитывать на такую же удачу и в дальнейшем.

– Ты права. Нам и впрямь неслыханно повезло: мало того что Релкин с Хвостоломом оказались в нужное время в нужном месте, так этот самый Релкин ухитрился совершить неслыханное доселе магическое действие.

– Это и впрямь удивительно. Он совершенно несведущ в магии, но тем не менее обладает силой.

– Этот юноша сильно изменился, Рибела. Искра, которую мы заметили несколько лет назад, сохранилась, но теперь в нем разрастается нечто новое. Я чувствую это, хотя и не могу понять, в чем тут дело.

При одном лишь упоминании имени Релкина Рибела внутренне съежилась: ей стало не по себе. К величайшему своему стыду, она разделяла с этим драконопасом более чем неприятный секрет.

– То, что произошло во время пребывания этого мальчишки на Эйго, могло сказаться на его рассудке, – прохладно заметила Королева Мышей. – Надеюсь, такая возможность учтена?

– Разумеется. Но его разум оказался весьма устойчивым ко всякого рода воздействиям. Я говорила с ним. Во всем, что касается богов, роли Высших сил и тому подобного, у него в голове по-прежнему каша. Однако он не проникся злом, хотя и провел немало времени среди эльфийских лордов.

– Он видел то, чего ему видеть не следовало. Ужасы и мерзости, способные поколебать любое сердце.

Уловив в голосе Рибелы непривычную страстность, Лессис приподняла бровь.

– Но все же самая страшная угроза исходит от этого нового игрока. Его называют Властелином, ибо он властвует двенадцатью Мирами. Своею пято́й он уже попрал миллиарды живых существ. С потерей Херуты Повелители из Падмасы ослабли, и скоро они запутаются в паутине его хитросплетений. Никто не сможет превзойти его в коварстве и в искусстве манипулировать людьми.