Драконы Аргоната

– Мы не можем просто так взять да и отказаться от целой провинции. К тому же независимости жаждет вовсе не народ Аубинаса, а зерновые магнаты.

– Точно, – пробурчал Иапетор, – а простым людям они головы дурят. Посмотрим, что запоют аубинасские фермеры, когда поймут, что в погоне за так называемой «свободой» угодили в кабалу к кучке алчных кровососов.

– Да не видать им никакой «свободы». Я слышал, что из Кенора уже выступили полки. Мы тут сидим, а солдаты на марше.

Релкин был несколько удивлен, даже, пожалуй, шокирован тем, что подобные вещи в открытую обсуждаются за столом. Томазо хмуро покосился на Марко, и тот прикусил язык.

«Интересно, что за полки идут?» – подумал драконир.

Всего через несколько мест от Релкина сидел юный кузен Розерто, изрядно подросший со времени их последней встречи. Воспользовавшись тем, что разговор старших был прерван, мальчик, носивший теперь форму морского кадета, задал Релкину вопрос, который давно не давал ему покоя:

– Я слышал, будто во внутренних районах Эйго обитают такие огромные звери, что они могут есть даже драконов. Неужто это правда? А, драконир Релкин?

Релкин был рад сменить тему: в такое время не стоило толковать о передвижениях воинских формирований.

– Да, Розерто, сущая правда. Там водится множество огромных существ, и хотя самые крупные из них не едят других животных, они все равно достаточно опасны. К тому же и хищники в тех краях кишмя кишат: есть среди них такие, что весят втрое больше кожистоспинного.

– Ух ты! А они пытались съесть твоего дракона?

Релкин рассмеялся:

– Они пытались съесть меня. Мы там с ними хлебнули горя. Это самые опасные животные в мире.

– Ой, как бы мне хотелось на них взглянуть, хоть краешком глаза. Какие они с виду?

Все взгляды обратились к Релкину.

– Ну, к примеру, самых больших зверей, обитающих в тех древних лесах, народ арду называет «шмунга». Они ходят на четырех ногах, толстых, как колонны. У них длинные шеи и очень длинные хвосты, которые используются для защиты.

– Хвосты, – фыркнул Розерто. – Звучит не слишком-то устрашающе.

– А ты представь себе кнут длиной в тридцать футов, а толщиной – в самом тонком месте, у кончика – с твое предплечье. Этими хвостами «шмунга» крушат черепа самых крупных хищников, словно яичную скорлупу.

У всех окружающих округлились глаза.

– Да сохранит нас Мать, – пробормотала Лакустра Тарчо.

– Релкин, неужто тебе пришлось сражаться с этими тварями? – со страхом и изумлением спросила Эйлса.

– Сражаться? Что ты, разве с такими гигантами можно сражаться. Правда, мы с Базом как-то раз по дурости попытались убить их детеныша.

– Вот это да!

– Дело в том, что мы умирали с голоду. Но у нас ничего не вышло. Поблизости оказались взрослые звери, так что нам пришлось уносить ноги.

– Ну и дела, – сказал Иапетор. – Существа, способные обратить в бегство боевого дракона! Не худо было бы завербовать кого-нибудь из них в легион.

Все откровенно рассмеялись. Релкин улыбнулся:

– Боюсь, для службы они не годятся. Головки у них крохотные, мозгов почти нет – едва ли их можно побудить к сотрудничеству.

– К тому же, – давясь от смеха, добавил Томазо, – могу себе представить, сколько они едят.

Беседа была прервана появлением детей, пришедших перед отправкой ко сну пожелать старшим спокойной ночи. Была среди них и Ламина, дочь Лагдален и Холлейна Кесептона, прелестная, не по годам серьезная девчушка с превосходными манерами. Сделав реверанс перед Релкином и Эйлсой, она пожелала им спокойной ночи, после чего неожиданно спросила:

– Ты тот самый драконопас, про которого мне рассказывала мама?

– Возможно. А что она говорила?

– Что ты мошенник.

– Значит, точно про меня.

Все покатились со смеху. Потом нянюшки увели малышей в детскую, а взрослые продолжили веселиться. Они то пускались в пляс, то заводили песни, отбивая такт кружками с подогретым пивом или душистым глинтвейном.

Когда вечер подошел к концу, Релкин проводил Эйлсу и ее компаньонку на Фолуранский холм, где они остановились.

У крыльца юноша и девушка стали прощаться. Тетушка Кири стояла всего в нескольких шагах, не сводя с них не одобрительного взгляда.

– Доброй ночи, Релкин. Прекрасный был вечер.

– Доброй ночи, Эйлса. Спи спокойно.

Релкин наклонился и слегка коснулся поцелуем ее губ. Тетушка Кири ахнула.

– О, Релкин, зачем? Знаешь ведь, что нам нельзя.

– Знаю. Но ничего. Придет время, когда мы будем вольны целоваться сколько угодно.

– Я живу в ожидании этого дня.

– Я тоже.

Неторопливым шагом Релкин поднялся по Башенной улице, вошел в драконий дом и растянулся на койке рядом со здоровенной тушей виверна. Устраиваясь поудобнее, он заметил поблескивающий в темноте большой глаз: дракон присматривался к нему.

– Доброй ночи, Баз.

– От мальчишки пахнет духами и пивом. Он мечтает об оплодотворении яиц.

– Это только мечты.

– Вот и хорошо. В Драконьем доме выводки не нужны.

ел дождь. Над белокаменным лабиринтом города Марнери нависали серые тучи. Сточные канавы были полны воды, а на Башенной они переполнились через край, и улица кое-где превратилась в неглубокую речушку.