Драконы моря

— Неважно, что она сделала мне, — горько промолвил маленький священник, — но она называла меня старой лысой совой только за то, что я грозил ей карой Господней.

— Ты грозил ей, поп, — произнёс Орм, медленно выпрямляясь во весь рост. — Почему ты угрожал ей?

— Ибо она поклялась, что поступит так, как ей угодно, и возьмёт себе в мужья язычника, даже если все епископы мира постараются остановить её.

Орм схватил себя за бороду и взглянул широко открытыми глазами на маленького священника. Затем он опять сел.

— Я тот язычник, которого она пожелала взять себе в мужья, — тихо произнёс он. — Где она сейчас?

Но он не получил ответа в тот вечер, ибо, пока он говорил, брат Вилибальд уронил голову на стол и заснул. Орм пытался разбудить его, но тщетно. Тогда он поднял его, перенёс на лежанку, положил его там и накрыл сверху шкурой. Он с удивлением заметил, что привязался к этому маленькому священнику. Некоторое время он сидел в одиночестве, размышляя за пивом. Затем, когда он обнаружил, что не может заснуть, его нетерпение начало увеличиваться, он вскочил, бросился к лежанке и сильно встряхнул брата Вилибальда.

Но брат Вилибальд лишь повернулся во сне и пробормотал сонным и сварливым голосом:

— Хуже, чем дьяволы!

На следующее утро, когда священник проснулся, он, казалось, несколько смягчился и смирился со своим положением. Орм, не теряя времени даром, подробно разузнал у него, что же случилось с Ильвой с тех пор, как он видел её последний раз. Она бежала из Еллинге вместе с епископом, предпочтя изгнание пребыванию дома под опекой её брата Свейна. Она провела с епископом зиму в Вестминстере, с нетерпением ожидая хороших вестей из Дании, позволивших бы ей туда возвратиться. Но позже разнеслась молва, что король Харальд умер в изгнании. Эта весть заставила Ильву принять решение отправиться на север, к её сестре Гунхильд, которая была женой датского ярла Налинга из Нортумберленда. Епископ неохотно позволил ей пуститься в это опасное путешествие, предпочитая, чтобы она осталась на юге и вышла замуж за какого-нибудь вождя из этих мест, которого он бы подыскал ей. Но как только он заговаривал об этом, она становилась белой от ярости и осыпала страшной бранью каждого, кто находился поблизости, но прежде всего самого епископа.

Вот что сообщил Орму маленький священник об Ильве. Орм был счастлив узнать, что она избежала опеки короля Свейна, но ему по-прежнему не приходило в голову, как и где он её может увидеть. Кроме того, его тревожила боль от раны на затылке, которая его ещё мучила. Но брат Вилибальд пренебрежительно усмехнулся и сказал, что такой крепкий череп, как у него, вынес бы удар и пострашнее. Он всё же поставил Орму пиявок за уши, и вскоре тот почувствовал себя гораздо лучше. Тем не менее он не мог избавиться от мыслей об Ильве. Ему пришло в голову уговорить Торкеля и других предводителей совершить опустошительный набег на Лондон и Вестминстер в надежде, что ему удастся встретиться с ней. Но предводители были заняты утомительными переговорами с посланниками о дарах, которые они должны были получить от короля Этельреда. Всё войско сидело сложа руки, ничего не делало, только ело и пило да обсуждало, сколько им следует спросить с короля Англии.

Оба епископа мужественно высказывались от имени своего правителя, доказывая, что предводители запросили чересчур много. Они сожалели о том, что викинги, казалось, не подозревали, что в мире существует множество куда более ценных вещей, чем золото и серебро, и что богатому человеку труднее попасть в Царство Небесное, чем быку пройти через дымовое отверстие в крыше. Вожди терпеливо их выслушивали, а затем отвечали, что если сделка окажется для них невыгодной, то они смирятся с этим, но они не могут принять меньше того, что было названо. Если, добавляли они, то, что епископы сказали про Царство Небесное и дымовое отверстие, правда, то они с радостью окажут хорошую услугу королю Этельреду и избавят его от лишнего добра.

Епископы, вздыхая, покорились, и, наконец, они пришли к согласию и договорились, сколько заплатит король Этельред. Каждый человек на корабле должен был получить шесть марок серебра и всю добычу, которую он захватит в придачу. Каждый кормчий должен был получить двенадцать, а каждый предводитель судна шестьдесят марок. Торкель, Гудмунд и Йостейн должны были получить три сотни марок серебра. Епископы заявили, что это был печальный день для них и они не знают, что скажет король, когда узнает, о чём они договорились. Они объяснили, что ему будет трудно выплатить эти деньги, ибо сейчас другие королевские посланники договариваются о выкупе с норвежским вождём по имени Олаф Трюггвасон, который опустошал южное побережье. Они не уверены, сказали они, что богатств короля Этельреда хватит на двоих.