Драконы подземелий

Остальные таны уставились на дайвара, все еще распростертого на полу. Никто не шелохнулся, не попытался помочь. Никто больше не бросал косых взглядов на Флинта и не насмехался.

Рэнс повернулся к Хорнфелу, нервно, с визгливыми интонациями, выговорив:

– Вы его потомки. Ваш род навлек проклятие на наши головы. Ты и должен с ним говорить.

Хорнфел снял в знак уважения свой шлем и с достоинством подошел к трону. Арман тоже сделал шаг вслед за отцом, но тан жестом велел ему оставаться на месте.

– Добро пожаловать в покои предков, принц Граллен, – произнес Хорнфел, голос его звучал гордо и бесстрашно, ибо он оставался таном хиларов. – Мы просим у тебя прощения.

– Дэргары ни в чем не виноваты перед тобой, принц Граллен, – объявил Рэнс. – Как тебе и самому должно быть известно.

– Твоя кара падет на наши головы несправедливо, – добавил Гнейс, поднимаясь на ноги. – Отцы наших отцов ничего не знали о заговоре против тебя.

– Пусть твое проклятие падет на головы одних только хиларов, – заключил Рэнс.

– Что это за представление! – воскликнул Реалгар.

– Замолчите вы все, – приказал Хорнфел, обводя их взглядом. – Давайте послушаем принца.

Танис понял его намерение. Умный гном испытывал Флинта, пытаясь выяснить, разыгрывает ли он их всех или же действительно им завладел дух Граллена.

– Было время, когда я проклял бы вас, – произнес Огненный Горн. И в его голосе звенела ярость. – Было время, когда я обрушил бы на ваши головы эту гору. – Гнев гнома все разгорался. – Как смеешь ты говорить со мной, Хорнфел из клана хиларов? Как осмелился стоять перед моим призраком, явившимся после того, как мою жизнь безвременно похитили родичи!

Флинт с силой ударил по подлокотнику трона.

Сама гора содрогнулась. Древо Жизни сотряслось. Троны танов заскрипели на своих постаментах. Колонны подозрительно заскрежетали. Верховный блоп, пронзительно вскрикнув, скатился со своего трона, объятый смертельным ужасом.

Хорнфел рухнул на колени. Теперь он испугался. Испугались все. Один за другим солдаты в зале опускались на колени. Таны, помедлив, присоединились. Только Реалгар по-прежнему остался стоять. Однако вскоре последовал их примеру, хотя старательно давал понять всем и каждому, насколько ему ненавистно все это действо.

Землетрясение прекратилось, гора перестала содрогаться. С потолка осыпалась мелкая каменная пыль.

Танис обвел взглядом своих товарищей, убеждаясь, что все целы. Коленопреклоненный Стурм салютовал одной рукой в знак верности по обычаю рыцарей. Рейстлин остался стоять, опираясь на свой посох, лицо его скрывала тень капюшона. Карамон снял шлем. Одной рукой он продолжал держать Таса, горестно восклицавшего:

– Вот бы это видел Физбен!

Полуэльф возвратил свое внимание Флинту в ожидании дальнейших событий.

Тишина сделалась непререкаемой и всеобъемлющей, отчего Танису казалось, будто он слышит, как пыль оседает на каменный пол.

Хорнфел заговорил вновь слегка дрожащим, нетвердым голосом:

– Твои братья перед смертью признались в своем злодеянии, принц Граллен. Хотя они и не убивали тебя, они приняли на себя вину за твою безвременную гибель.

– Так оно и было, – мрачно ответил принц. – Младший и любимый сын короля! Они боялись, он сделает наследником меня в обход их. Разумеется, не они нанесли мне смертельный удар, и все же в моей гибели повинны братья. Молодой гном!.. Это была моя первая битва. Старшие братья поклялись защищать меня, но вместо этого они послали меня на верную смерть. Они приказали мне отправиться с небольшим отрядом в Заман, твердыню злого волшебника. И я поступил по их приказу. Как я мог ослушаться? Я любил их, я восхищался ими. Мне хотелось заслужить их похвалу, чтобы они гордились мною. Мои люди пытались предостеречь меня, называя подобную миссию сущим самоубийством, но я их не послушал. Я доверял своим братьям, заверявшим, будто все это ложь и сражение почти выиграно. Мне досталась «честь» пленить колдуна и привести его в Торбардин в цепях.

Они подарили мне шлем, сказав, что он сделает меня неуязвимым. Ха! Но доспех не обладал силой защищать от ран. Изготовленный тайварами, волшебный рубин пленил мою душу и держал в заточении. Мой жаждущий отмщения дух не смог возвратиться и поведать правду о происшедшем.

– Твои братья раскаивались в своем злодеянии, благородный принц, – пробормотал, комкая слова, Хорнфел. – Они покаялись в своих грехах Карасу и нашли свою смерть в бою. Узнав прискорбную истину, отец твой долго горевал о тебе. Он сделал все возможное, дабы исправить зло. Он возвел статую в твою честь, построил для тебя гробницу. А твоих братьев он похоронил в безымянных могилах.

– И все же отец больше ни разу не произнес моего имени, – выговорил принц Граллен.