Драма 11

Подолгу вглядывалась в каждую, брала в руки, внимательно изучала. Вкрадчивая была, придирчивая. Такие люди обычно и взлетают по прошествии лет наверх по лестнице различных муниципальных клоак. В данной же ситуации скрупулезность коммунистки была нам только на руку. По прошествии минут пяти она оторвалась от просмотра и сказала:

– Кроме Тани и Макара я никого здесь не узнаю.

– Точно?

– Точно, Виктор Иванович, точно.

– Как мы можем узнать судьбу Макара? – спросил Соловьев, записывая что-то в протокол допроса.

– Они выходят на связь каждый год, – ответила директор. – Семья Уилсоннов. Живут в Портленде, Штат Орегон. Макару уже шестнадцать лет, готовится к колледжу. Присылают фотографии. Могу найти, если нужно. Сам Макар иногда пишет письма – вроде как безумно счастлив там, хотя что там, в этой Америке, хорошего? Бургеры или педики? Тьфу, прости господи! Таню тоже ведь удочерить хотели. Присматривались. Она уже всем успела рассказать, что в Москву едет к новой семье. Эх, где же теперь наша девочка?

– Что за семья? И почему вы об этом не говорили раньше? – всполошился капитан.

– А разве это важно? Раз пропала она теперь. Семья приличная. Муж – адвокат какой-то, жена – нотариус. Детей не имеют, вот и нашли наш приют по рекомендации знакомых. А точнее, им посоветовала местная одна. Уже почти все бумаги оформили, а тут Таня раз – и исчезла, – Лидия Вальдемаровна сняла очки и протерла их.

– Кто из местных посоветовал москвичам взять Таню из вашего приюта?

– Да у нас тут есть работница, Галька, – небрежно махнула рукой директор. – В столовой поварихой была. Везде нос свой совала, но готовила хорошо, по работе к ней вопросов не было. Дети ее борщ уплетали только так.

– Дочка деда Матвея? – спросил я, и бабенка дрогнула, как будто забыла, что я вообще нахожусь в комнате. – Его дочь тоже Галей зовут.

– Не знаю, чья она там дочка, – отмахнулась она. – Но говорю – готовила хорошо.

– Где она сейчас?

– Уже как неделю не выходит на связь, бестия! Но мы не удивляемся, она часто отчебучивала подобное. Странная девка, ей-богу. Управы на нее нет. Себе на уме, всех сторонилась, ни с кем толком не общалась, но всегда вынюхивала что-то, нос свой в каждую щель совала. У нас уже на замену человек вышел в столовую, а эту… Эту мы и не оформляли даже, если честно. Она без документов была, взяли так, на свой страх и риск. Детям ведь не объяснишь, почему не накрыто… Рты откроют, кушать хотят, а нас потом эти инспекции штрафуют за то, что работников не оформляем, как следует.

Мы с начальником переглянулись.

– Мне нужны контакты несостоявшихся приемных родителей Тани Шелеповой, – сказал Соловьев. – Будем проверять, может, их рук дело.

– Сделаю.

– И еще, – добавил я. Фурия снова уставилась на меня, будто на призрака. – Нам необходим список всех работников предприятия. От уборщиц до бухгалтерии.

– Если Виктор Иванович запросит… – подозрительно глядя на меня, процедила она.

– Запрашиваю, – подтвердил капитан.

– Сейчас дам, у меня есть штатное расписание, – кивнула комсомолка.

Она покопалась в документах и вытащила потрепанный листок формата А4. Передала его Соловьеву, тот сразу перенаправил бумагу мне, не удосужившись даже взглянуть. В штатном расписании было четырнадцать человек, включая и самого директора. Я быстро пробежался по фамилиям и обратился к дамочке:

– Вы говорили, что Галина работала у вас нелегально. Есть еще такие сотрудники?

Она покосилась на капитана. Беспокойство ее нарастало. Соловьев снова кивнул.

– Есть, конечно.

– Но в штатном расписании они не числятся?

– Не числятся, естественно. Это ведь бухгалтерский документ, как они будут там числиться?

– Тогда предоставьте список всех сотрудников.

– Виктор Иванович, вы же понимаете, что у нас бюджет…

– Выполняйте, Лидия Вальдемаровна, никто вас за это не накажет.

– Ну уж нет, – покачала головой фурия и скрестила руки на груди. – Кто мне потом гарантии даст, что сюда не нагрянут из центра с проверкой? Трудовая инспекция тут уже несколько лет не бывала, а уж если она придет… – директорша покосилась на меня исподлобья, – там и остальные подтянутся – и СЭС, и налоговая, и ОБЭП. А я-то знаю, как бывает в таких случаях, Виктор Иванович. Это как клубочек разматывать – одно за другое цепляется. Не подписывайте меня не это.

– Лидия Вальдемаровна, – Соловьев придвинулся к ней и грузно вздохнул. – Если клубочек разматывать начнут, тут вся деревня под откос пойдет. Стерильных тут нет, все одно дело делаем – выживаем. Так что давайте без этих вот пируэтов…

Лидия Вальдемаровна сглотнула, снова покосилась на меня и неуверенно достала второе расписание из сейфа. «Черное». Список расширился до двадцати двух человек. Я бегло пробежался по табелю. Внимание мое привлек один знакомый персонаж.

– Фома Городин, – вымолвил я. – Он числится у вас как «учитель».

– Да, числится. Он и есть учитель математики, – ответила директор. Ну, внештатный, конечно.

– Он ведь пациент психбольницы.

Соловьев опешил и уставился на Лидию Вальдемаровну с большим вопросом во взгляде. Та выпучила глаза, готовая отражать атаку.