Дрэд, или Повесть о проклятом болоте. (Жизнь южных Штатов). После Дрэда

— Твои кузины в И... предлагают оставить плантацию, и погостить у них, пока опасность не минует.

— Это ни к чему не приведёт, — сказала Нина, — неужели они думают, что холера не заглянет туда?

— Ну, всё же, — возразила тётушка Несбит, — большая разница: — они живут в городе, где, в случае несчастий, доктор всегда под рукой.

— Поезжайте, тётушка, если хотите, — сказала Нина, — но я останусь здесь с моими людьми.

— И ты не боишься, Нина?

— Нисколько. К тому же, уехав отсюда, я показала бы эгоизм, величайший эгоизм: пользоваться услугами невольников в точение всей моей жизни, и потом бежать от них и оставить их на произвол судьбы в минуты угрожающей опасности! Нет! Этого я не сделаю: я останусь здесь и буду их беречь.

Разговор этот был подслушан Гарри, стоявшим на балконе, вблизи открытых дверей гостиной, в которой сидели Нина и тётушка Несбит.

— Дитя, дитя! — сказала тётушка Несбит, — что же ты в состоянии сделать? Ты так неопытна. Гарри и Мили могут сделать несравненно больше твоего. Мили я оставлю здесь. Согласись, что забота о своём собственном здоровье должна составлять нашу главную обязанность.

— Нет, тётушка, по моему мнению, есть обязанности главнее этой, — сказала Нина. — Правда, я не обладаю особенной силой, но взамен у меня есть бодрость, есть неустрашимость. Я знаю, что отъезд мой обескуражит наших невольников и поселить между ними боязнь; а это, как говорят, особенно располагает к болезни. Лучше всего, если я сяду в карету, сейчас же отправлюсь к доктору, посоветуюсь с ним, получу наставление и возьму необходимые лекарства,— потом поговорю с невольниками, научу их, что нужно делать в случае появления болезни, и таким образом приготовлю и себя и их к неустрашимой встрече с грозным врагом. Увидев, что я спокойна и ничего не боюсь, они, по крайней мере, не упадут духом. Если вы, тётушка, боитесь, то лучше поезжайте. Здоровье ваше слабое, вы не в силах перенести тех хлопот, которые неизбежны в подобных случаях. Если вы находите, что у кузин моих вам будет и спокойнее, и безопаснее, то ради Бога поезжайте. Только, пожалуйста, оставьте мне Мили; она, Гарри и я, составим комитет о сохранении здоровья на нашей плантации. Гарри! — сказала Нина, — прикажи, подать карету, — да пожалуйста, как можно скорее.

И Гарри снова почувствовал, что горечь души его сделалась мягче и спокойнее, благодаря благородному характеру той, в руки которой закон передал цепи, сковывавшие его свободу. Тяжело и невыносимо было бы бремя этих цепей, но при Нине, Гарри нёс его, не чувствуя тяжести: служить ей — имело для него равносильное значение с свободой. Он не сказал Нине ни слова о письме, которое получил от сестры. Он видел в нём зло, которого Нина не в силах была отстранить, и потому не хотел огорчать её. В свою очередь, Нина мрачное выражение лица Гарри приписывала предстоящим заботам по случаю грозившей опасности. В той самой карете, которая увозила её в город, сидела и тётушка Несбит с своими картонками, важность которых не могла уменьшиться в глазах последней даже при самой боязни холеры. Нина застала доктора совершенно углублённого в исследование эпидемии. Он читал о миазме и микроскопических насекомых, и продержал Нину более получаса, сообщая ей различные теории относительно причин болезни и различные опыты, произведённые в иностранных госпиталях. С помощью весьма практических и положительных вопросов, Нина успела наконец получить от него необходимые сведения; он написал ей длинный ряд наставлений, набрал целый ящик лекарств и беспрестанно уверял, что вменил бы себе в особенное счастье находиться лично на её плантации, если б имел свободное время. На обратном пути Нина заехала на плантацию дяди Джона, и там в первый раз убедилась на деле в разнице между описаниями и страшною действительностью этой болезни. За полчаса до её приезда с дядей Джоном сделался сильный припадок холеры. Вся прислуга приведена была в ужас и смятение; стоны и крики, вырывавшиеся из груди больного со страшными мучениями, потрясали душу. Его жена, оказывая помощь страдальцу, не замечала, что посланные за доктором ломали руки в бесполезном отчаянии, спускались с балкона, снова поднимались, и ничего не делали.

— Гарри, — сказала Нина, — возьми одну из каретных лошадей, поезжай в город и в минуту привези сюда доктора.