Дрессировщик. Приручение

– А голову дурную кто ей будет лечить? Подросток в детдоме с живыми родителями. Это нормально? Нет. А то, что у нее голос дрожит и слезы сверкают, когда о них речь заходит? Нормально? Это, скажу тебе, уже клиника, и не факт, что излечимая! – Он залпом вылил в себя остатки алкоголя и с силой грохнул бокалом об стол. Встал, давая понять, что разговор окончен.

– Так и что, может быть, проще обратно отправить? Зачем тебе эти заботы лишние? – Она и сама не знала, какой ответ предпочла бы услышать…

– Вот еще! Будем развлекаться до последнего. Чем сложнее материал, тем любопытнее с ним работать…

– Что-то я тебя совсем не понимаю, Игорек… – Знала, что звучит беспомощно, да она себя и чувствовала так же.

Игорь подошел вплотную, прямо в глаза уставился:

– А если бы понимала, уже давно бы сбежала отсюда, к чертям собачьим! И девчонку эту малахольную вместе с собою забрала, от греха подальше.

Усмехнулся сам себе загадочно и ушел из кабинета, не прощаясь.

– Однажды так и сделаю. Обязательно. – Пробормотала, надеясь, что никто не услышит. Иначе, пришлось бы тут же и выметаться. А Света к этому не была еще готова…

Глава 4

Кажется, Женя боялась зря: ее никто не выгнал. Ни в тот день, когда к ней заходил хозяин дома, ни на следующий, ни даже через несколько дней…

Ей исправно кололи антибиотики, каждые несколько часов давали таблетки и микстуры, меряли температуру хитрым электронным градусником. Кормили. Вкусно, сытно, часто. Ей совсем недавно казалось, что можно есть бесконечно – сколько бы ни дали, например, хлеба или картошки, или макарон (о мясе и не мечтала даже, и вкус не помнила), она могла бы глотать все, даже не пережевывая. И не остановилась бы никогда. Девочка просто не могла представить, сколько должно быть еды, чтобы налопаться до отвала и отказаться от добавки. Не видела никогда столько. Ни дома, ни в интернате (там и редкие крошки приходилось прятать от тех, кто сильнее и старше).

А тут… Оказывается, не так много в нее и влезало. В первый день, конечно, от нее отобрали тарелку с бульоном, увидев, с какой жадностью хлебает. Потом, правда, дали добавку, но позже. И от нее тоже ничего не осталось. И на второй день история повторилась. А на третий – она не смогла осилить все порцию с первого раза. Пришлось делать передышку, чтобы все утрамбовалось и влезло.

Светлана, тихо наблюдавшая за усилиями, неожиданно рассмеялась. От этого Женя испугалась, поперхнулась, забрызгала одеяло… Испугалась еще больше. Скукожилась, втянув голову в плечи…

– Господи… Бедный ребенок! Женя, зачем ты мучаешься? Если не хочешь – не заталкивай в себя лишнее. Проголодаешься – скажешь. Я тебе свежего сделаю и принесу. И отнимать у тебя никто ничего не будет. У нас хватает продуктов в доме.

– А… А куда… – Поняла, что бить и ругать не будут за оплошность, но до конца не поняла происходящее… – А куда остатки-то? За мной же никто доедать не будет?

Столько неподдельного изумления было в глазах подростка, что Света зажмурилась. Было смешно от глупости происходящего и больно. От жестокости все того же происходящего.

– Женечка. Милая. Запомни, пожалуйста. В нашем доме вполне достаточно продуктов для каждого. И все, что осталось, отправляется на помойку. И прекрати, вообще, об этом задумываться. Просто запомни, что нужно Игорю Дмитриевичу говорить "спасибо". И почаще.

Заметила, как недоверчиво зыркнули, а потом потеплели глаза на слове "милая". Как забегали растерянно. Будто никто раньше Женю добрым словом не называл? Не успела обдумать, как девчонка горячечно затараторила:

– Я скажу, скажу, конечно! Да я ему в ноги буду падать, каждый раз! Вы мне только скажите, что сделать, чтобы отблагодарить!!! – И она уже выпрыгивать начала из-под одеяла, чтобы бежать и падать, видимо…

– Стой! Вернее, лежи на месте! И не вздумай, правда, в ноги ему бухнуться. Выгонит на раз, и тебя, и меня – за такие добрые советы…

И Женя осталась лежать. Не меньше недели за ней ухаживали так, как и не бывало никогда. И даже не было намека, что она надоела кому-то или стала обузой… Сыто, тепло, спокойно… И даже горло и грудь уже так не драло от кашля. Одно непонятно было: а что дальше? Когда совсем выздоровеет, что с ней будет дальше?

Вдруг, жалеют только потому, что помереть может в любой момент? А как поправится, так и выгонят на все четыре стороны?

Из-за этих опасений, приход доктора стал просто отвратительным сюрпризом. Ужасным. Особенно, когда этот мужчина (в общем-то, нормальный мужик, не противный) сообщил, что Женя идет на поправку. Что постельный режим не обязателен больше, и ей просто необходимо вставать и выходить на свежий воздух. Хотя бы по несколько минут, для начала. А если все так пойдет и дальше, то через пару недель девочка будет как новенькая. Живая и здоровая. Только откормить не мешало бы…