Древнерусская цивилизация

Отличительная черта всех народных измерений – их естественность и неопределенность. Подобно тому, как меры длины ориентировались на части человеческого тела (стопа, пядь, локоть и др.) и меры времени устанавливались в связи с природными явлениями (день, ночь, месяц, цикл луны, лето), а также относительно жизни самого человека. Напомним, что счет времени в догосударственный период велся практически только поколениями. И эта система определения времени сохранялась не только в быту, но кое-где и в письменности много веков спустя. (В легенде о происхождении Рюрика от брата Августа Пруса устанавливалось в качестве связующего звена 14 поколений). Пока же отметим, что буквальное значение слова «век» в древности – это срок жизни предмета, явления, человека. Это хорошо известно и подтверждается большим количеством источников[666]. Различные значения этого слова в древней литературе являются лишь разновидностями его основного содержания. Это слово было наиболее употребительно для обозначения жизни одного поколения. Основное значение латинского соответствия славянскому «веку» – seculum – как раз «поколение», «век человеческий»

[667]. Имеется оно и в других языках, что вполне закономерно в свете практической необходимости в таком понятии.

Следовательно, буквально фраза «на седьмом веце» означает «седьмое поколение», идущее от Трояна. Числительное «седьмой» в данном случае могло привлечь внимание автора и потому, что у многих народов непосредственное родство фиксировалось до седьмого колена[668]

. Для событий второй половины XI в. на Руси такое приурочение могло иметь и определенный назидательный смысл: начались усобицы между «внуками» Трояна. Не исключено также, что именно «седьмым» поколением рода Трояна заканчивался цикл песен Бояна.

Таким образом, Всеслав и один из зачинателей усобиц Олег Гориславич отнесены в «Слове» к седьмому поколению, идущему от Трояна. Отступая к истокам родословной, получим следующий ряд: 7. Всеслав, 6. Брячислав, 5. Изяслав, 4. Владимир, 3. Святослав, 2. Игорь, 1. Троян. Троян здесь, следовательно, мыслится в качестве непосредственного предшественника бесспорного родоначальника династии – Игоря. В генеалогических преданиях очень часто ранние их ступени «уплотнялись», иногда древнейшая эпоха вообще представлялась только реальным или мифическим родоначальником. Поэтому необязательно считать Трояна отцом Игоря. Но и такая вероятность, по крайней мере, в понимании автора «Слова», не исключалась. Поэт, очевидно, имел аудиторию, которой также были известны сообщаемые им факты. Эта аудитория из древних песен что-то знала о «времени Бусове», о борьбе с готами и других подобных сюжетах, развивавшихся много лет назад где-то в Причерноморье. Исторически сложившиеся тесные связи Тмутаракани и Приазовья с Черниговом указывают на тот район, где прежде всего должны были сохраниться традиции, зафиксированные в «Слове о полку Игореве». Периферийное положение Чернигова предопределило в конечном счете и неудачи этой версии в соревновании с поляно-иллирийской и варяжской. Между тем хотя эта версия и не охватывала многих важнейших фактов из истории зарождения Древнерусского государства, она не была совершенно беспочвенной. Исторические песни от первых веков н. э. могли дожить до XI – XII вв. только при условии, что в рамках Руси за все это время преемственно сохранялись какие-то группы населения, считавшие себя «Русью». (Речь об этом будет в следующей главе.)

2. «Варяги» русских источников

Как можно было видеть, варяжская версия начала Руси (как и поляно-иллирийская и чернигово-тмутараканская) является выражением интересов определенной части населения северо-западных земель и некоторых ветвей княжеских родов. При этом связанные с ней летописные тексты носят следы разновременной и разнохарактерной обработки. Неодинаковое звучание проваряжских чтений, очевидно, связано не только с намеренным подчеркиванием позитивной роли «находников» – варягов, но и с разным пониманием их природы.

Текст «Повести временных лет» обычно читается, исходя из представления о скандинавском происхождении варягов. Нынешние норманисты, как правило, руководствуются мифами, рожденными в Германии еще в XIX столетии (северная прародина германцев, зачисление в число «германцев» иллиро-венетов и кельто-венетов без каких-либо исследований и т. п.). Как правило, в их работах не встретишь даже общих оценок источников и фактов и тем более обсуждения теоретических проблем этногенеза. И основная посылка – позднейший комментарий летописи, включавший «свеев» и «урманов» в число «варягов», и полное игнорирование кельтов и алан, оставивших заметные следы в Скандинавии.